послѣдствій и, зная, что они лучше выразятъ свою преданность тѣмъ, что не станутъ повиноваться.
Императоръ продолжалъ: «Видите ли вы, сударь, эти разоренныя деревни, эти села, охваченныя пламенемъ! Кого слѣдуетъ упрекать во всѣхъ этихъ бѣдствіяхъ! Человѣкъ пятьдесятъ авантюристовъ, въ родѣ васъ, подстрекаемыхъ Англіей, которая выбросила васъ на континентъ. Но тяжесть этой войны падетъ на тѣхъ, кто вызвалъ ее; черезъ шесть мѣсяцевъ я буду въ Петербургѣ и потребую отчета во всѣхъ этихъ издѣвательствахъ!»
Затѣмъ, обращаясь къ адъютанту Винцингероде, бывшему также плѣннымъ, онъ сказать: «Что до васъ, графъ Нарышкинъ, мнѣ не за что васъ упрекать; вы — русскій, вы исполняете вашъ долгъ; но какимъ образомъ человѣкъ, принадлежащій къ одной изъ первыхъ фамилій въ Россіи, могъ стать адъютантомъ наемника-чужестранца? Будьте адъютантомъ русскаго генерала; такая служба будетъ много почтеннѣе».
До сихъ поръ генералъ Винцингероде могъ отвѣчать на всѣ эти рѣзкія слова лишь своей позой, исполненной сдержанности, какъ и его отвѣтъ. Онъ сказать: «Императоръ Александръ облагодѣтельствовалъ меня и все мое семейство; все то, чѣмъ я владѣю, я получилъ отъ него; изъ чувства признательности я сдѣлался
последствий и, зная, что они лучше выразят свою преданность тем, что не станут повиноваться.
Император продолжал: «Видите ли вы, сударь, эти разоренные деревни, эти села, охваченные пламенем! Кого следует упрекать во всех этих бедствиях! Человек пятьдесят авантюристов, вроде вас, подстрекаемых Англией, которая выбросила вас на континент. Но тяжесть этой войны падет на тех, кто вызвал её; через шесть месяцев я буду в Петербурге и потребую отчета во всех этих издевательствах!»
Затем, обращаясь к адъютанту Винцингероде, бывшему также пленным, он сказать: «Что до вас, граф Нарышкин, мне не за что вас упрекать; вы — русский, вы исполняете ваш долг; но каким образом человек, принадлежащий к одной из первых фамилий в России, мог стать адъютантом наемника-чужестранца? Будьте адъютантом русского генерала; такая служба будет много почтеннее».
До сих пор генерал Винцингероде мог отвечать на все эти резкие слова лишь своей позой, исполненной сдержанности, как и его ответ. Он сказать: «Император Александр облагодетельствовал меня и всё мое семейство; всё то, чем я владею, я получил от него; из чувства признательности я сделался
