быть потому, что у Императора, проявившаго большую неосторожность въ Москвѣ, въ эту минуту не было достаточно смѣлости; онъ чувствовалъ себя усталымъ, недавно случившіяся казацкія выходки вызвали въ немъ отвращеніе, видъ раненыхъ растрогалъ его, всѣ эти ужасы отталкивали его и, подобно всѣмъ крайне рѣшительнымъ людямъ, онъ, уже не надѣясь на полную побѣду, постановилъ стремительно отступить.
Съ того момента, онъ сталъ видѣть передъ собой только Парижъ, точно такъ же, какъ, уѣзжая изъ Парижа, онъ видѣлъ передъ собой только Москву. Это было 26 октября, когда началось роковое отступательное движеніе нашихъ войскъ. Даву во главѣ двадцати-пяти тысячъ человѣкъ остался въ арьергардѣ. Въ то время, какъ онъ дѣлалъ нѣсколько шаговъ впередъ и этимъ, самъ того не зная, наводилъ ужасъ на русскихъ, — Великая Армія повернулась къ нимъ спиной. Армія шла, опустивъ глаза, словно пристыженная и сконфуженная, а посреди нея, ея вождь, мрачный и молчаливый, казалось, тревожно измѣрялъ глазами разстояніе, отдѣлявшее его отъ береговъ Вислы, гдѣ его, можетъ быть, ждала подмога.
Наполеонъ, обреченный на столь гадательныя предположенія, въ задумчивости пріѣхалъ въ Верею, гдѣ его встрѣтилъ Мортье.
23-го октября въ половинѣ второго ночи
быть потому, что у императора, проявившего большую неосторожность в Москве, в эту минуту не было достаточно смелости; он чувствовал себя усталым, недавно случившиеся казацкие выходки вызвали в нём отвращение, вид раненых растрогал его, все эти ужасы отталкивали его и, подобно всем крайне решительным людям, он, уже не надеясь на полную победу, постановил стремительно отступить.
С того момента, он стал видеть перед собой только Париж, точно так же, как, уезжая из Парижа, он видел перед собой только Москву. Это было 26 октября, когда началось роковое отступательное движение наших войск. Даву во главе двадцати пяти тысяч человек остался в арьергарде. В то время, как он делал несколько шагов вперед и этим, сам того не зная, наводил ужас на русских, — Великая Армия повернулась к ним спиной. Армия шла, опустив глаза, словно пристыженная и сконфуженная, а посреди неё, её вождь, мрачный и молчаливый, казалось, тревожно измерял глазами расстояние, отделявшее его от берегов Вислы, где его, может быть, ждала подмога.
Наполеон, обреченный на столь гадательные предположения, в задумчивости приехал в Верею, где его встретил Мортье.
23 октября в половине второго ночи
