послѣдней битвы, не замѣтили того неистовства, съ которымъ русскіе ополченцы, едва вооруженные и обмундированные, шли на вѣрную смерть?» Этотъ маршалъ закончилъ свою рѣчь, произнеся слово отступленіе, которое Наполеонъ одобрилъ своимъ молчаніемъ.
Тотчасъ же принцъ Экмюльскій заявилъ, что если отступленіе рѣшено, то нужно отступать черезъ Медынь и Смоленскъ. Но Мюратъ прервалъ Даву и не то изъ враждебности, которую онъ къ нему питалъ, не то отъ досады за его отвергнутый отважный планъ, съ изумленіемъ сказалъ: «Какъ можно предлагать Императору такой неосмотрительный шагъ! Что же Даву поклялся погубить всю армію? Неужели онъ хочетъ, чтобы такая длинная и тяжелая колонна потянулась бы безъ проводниковъ по незнакомой дорогѣ, вблизи Кутузова, подставляя свое крыло всѣмъ непріятельскимъ нападеніямъ. Ужъ не самъ ли Даву будетъ защищать армію? Зачѣмъ, когда позади насъ Боровскъ и Верея безопасно ведутъ къ Можайску, мы отклонимъ этотъ спасительный для насъ путь? Тамъ должны быть заготовлены съѣстные припасы, тамъ все намъ извѣстно и ни одинъ измѣнникъ не собьетъ насъ съ дороги».
При этихъ словахъ Даву, весь пылая гнѣвомъ и съ трудомъ сдерживая себя, отвѣчалъ:
«Я предлагаю отступать по плодородной почвѣ,
последней битвы, не заметили того неистовства, с которым русские ополченцы, едва вооруженные и обмундированные, шли на верную смерть?» Этот маршал закончил свою речь, произнеся слово отступление, которое Наполеон одобрил своим молчанием.
Тотчас же принц Экмюльский заявил, что если отступление решено, то нужно отступать через Медынь и Смоленск. Но Мюрат прервал Даву и не то из враждебности, которую он к нему питал, не то от досады за его отвергнутый отважный план, с изумлением сказал: «Как можно предлагать императору такой неосмотрительный шаг! Что же Даву поклялся погубить всю армию? Неужели он хочет, чтобы такая длинная и тяжелая колонна потянулась бы без проводников по незнакомой дороге, вблизи Кутузова, подставляя свое крыло всем неприятельским нападениям. Уж не сам ли Даву будет защищать армию? Зачем, когда позади нас Боровск и Верея безопасно ведут к Можайску, мы отклоним этот спасительный для нас путь? Там должны быть заготовлены съестные припасы, там всё нам известно и ни один изменник не собьет нас с дороги».
При этих словах Даву, весь пылая гневом и с трудом сдерживая себя, отвечал:
«Я предлагаю отступать по плодородной почве,
