разгороженной пополамъ холщовой занавѣской, рѣшалась судьба арміи и Европы!
Первую половину ночи Наполеонъ провелъ въ полученіи и прочитываніи извѣстій съ поля сраженія. Все доказывало, что непріятель готовится къ сраженію на слѣдующій день; наши же находили нужнымъ избѣжать ее. Въ одиннадцать часовъ пришелъ Бессьеръ. Этотъ маршалъ былъ обязанъ своимъ возвышеніемъ нѣкоторыми почтенными заслугами и любовью Наполеона, привязавшегося къ нему, какъ къ своему созданію. Правда, нельзя было сделаться фаворитомъ Наполеона такъ же, какъ — всякаго другого монарха; для этого слѣдовало, по крайней мѣрѣ, долго прожить съ нимъ, выказать свою полезность, такъ какъ онъ не удѣлялъ много времени пріятному; затѣмъ необходимо было быть не только простымъ свидѣтелемъ столькихъ побѣдъ; — тогда утомленный Императоръ пріучался смотрѣть тѣми глазами, которые, какъ ему казалось, онъ самъ пересоздалъ.
Онъ отправилъ своего маршала, чтобы смотрѣть расположение непріятеля. Бессьеръ повиновался; онъ проѣхалъ вдоль всего фронта позиціи русскихъ: «Ихъ невозможно атаковать», сказалъ онъ по возвращеніи! — «О Боже!» воскликнулъ Императоръ, всплеснувъ руками. «Достаточно ли вы въ этомъ убѣдились? Неужели это правда? Вы мнѣ ручаетесь за
разгороженной пополам холщовой занавеской, решалась судьба армии и Европы!
Первую половину ночи Наполеон провел в получении и прочитывании известий с поля сражения. Всё доказывало, что неприятель готовится к сражению на следующий день; наши же находили нужным избежать его. В одиннадцать часов пришел Бессьер. Этот маршал был обязан своим возвышением некоторыми почтенными заслугами и любовью Наполеона, привязавшегося к нему, как к своему созданию. Правда, нельзя было сделаться фаворитом Наполеона так же, как — всякого другого монарха; для этого следовало, по крайней мере, долго прожить с ним, выказать свою полезность, так как он не уделял много времени приятному; затем необходимо было быть не только простым свидетелем стольких побед; — тогда утомленный император приучался смотреть теми глазами, которые, как ему казалось, он сам пересоздал.
Он отправил своего маршала, чтобы смотреть расположение неприятеля. Бессьер повиновался; он проехал вдоль всего фронта позиции русских: «Их невозможно атаковать», сказал он по возвращении! — «О Боже!» воскликнул император, всплеснув руками. «Достаточно ли вы в этом убедились? Неужели это правда? Вы мне ручаетесь за
