да и считалъ, что не только потери обѣихъ сторонъ равны, но что онъ даже выигралъ въ этой ужасной сдѣлкѣ. Наши особенно печалились при мысли о безполезности этой кровавой схватки.
Въ самомъ дѣлѣ, костры, запылавшіе налѣво отъ насъ въ ночь съ 23-го на 24 оповестили насъ о приближеніи русскихъ къ Малоярославцу; тѣмъ не менѣе было замѣтно, что наши подвигаются къ нимъ медленно, что лишь всего одна дивизія на три лье въ окружности, лишенная всякой подмоги, безпечно двигалась впередъ, что различные корпуса были далеко отодвинуты другъ отъ друга. Куда же дѣлась та быстрота и та рѣшимость, которую выказали наши при Маренго, Ульмѣ и Экмюлѣ? Чѣмъ было можно объяснить это вялое и замедленное передвиженіе при подобныхъ критическихъ обстоятельствахъ? Неужели нашихъ задерживали ихъ артиллерія и обозъ? Это предположеніе было наиболѣе правдоподобнымъ.
Императоръ выслушалъ рапортъ объ этой битвѣ, находясь въ нѣсколькихъ шагахъ направо отъ большой дороги, въ глубинѣ оврага на берегу рѣчки въ деревнѣ Городнѣ въ старой развалившейся деревянной хижинѣ ткача. Эта деревня была расположена въ полульё отъ Малоярославца, возлѣ одного изъ изгибовъ рѣки Лужи. И въ этомъ-то подточенномъ червями жилищѣ, въ грязной темной комнаткѣ,
да и считал, что не только потери обеих сторон равны, но что он даже выиграл в этой ужасной сделке. Наши особенно печалились при мысли о бесполезности этой кровавой схватки.
В самом деле, костры, запылавшие налево от нас в ночь с 23-го на 24 оповестили нас о приближении русских к Малоярославцу; тем не менее было заметно, что наши подвигаются к ним медленно, что лишь всего одна дивизия на три лье в окружности, лишенная всякой подмоги, беспечно двигалась вперед, что различные корпуса были далеко отодвинуты друг от друга. Куда же делась та быстрота и та решимость, которую выказали наши при Маренго, Ульме и Экмюле? Чем было можно объяснить это вялое и замедленное передвижение при подобных критических обстоятельствах? Неужели наших задерживали их артиллерия и обоз? Это предположение было наиболее правдоподобным.
Император выслушал рапорт об этой битве, находясь в нескольких шагах направо от большой дороги, в глубине оврага на берегу речки в деревне Городне в старой развалившейся деревянной хижине ткача. Эта деревня была расположена в полулье от Малоярославца, возле одного из изгибов реки Лужи. И в этом-то подточенном червями жилище, в грязной темной комнатке,
