лись въ долину, собираясь захватить непріятельскія пушки.
Но одна изъ глубокихъ расщелинъ, которыми покрыта эта почва, заставила ихъ остановиться подъ смертоноснымъ огнемъ: ихъ ряды разомкнулись и непріятельская кавалерія напала на нихъ; они были отброшены къ самымъ садамъ предмѣстья, тутъ они остановились и снова сомкнулись; Дюрье, Гиффлинга, Трецель, французы и итальянцы — всѣ принялись отчаянно отстаивать верхнія ворота города и русскіе подались, наконецъ, и отступили, укрѣпившись на Калужской дорогѣ, между лѣсомъ и Малоярославцемъ.
Такимъ образомъ, восемнадцать тысячъ итальянцевъ и французовъ, столпившихся въ глубинѣ оврага, побѣдили пятьдесятъ тысячъ русскихъ, расположившихся надъ ихъ головами и имѣвшихъ всѣ тѣ преимущества, которыя даетъ городъ, построенный на крутомъ подъемѣ.
Тѣмъ не менѣе армія съ грустью смотрѣла на это поле битвы, гдѣ пали убитыми и ранеными семь генераловъ и четыре тысячи французовъ и итальянцевъ. Потеря непріятеля не могла утѣшить насъ. Эта потеря не была вдвое больше нашей и ихъ раненые могли быть спасены. Кромѣ того мы вспоминали, что, находясь въ подобномъ же положеніи, Петръ I жертвовалъ десятью русскими на каждаго шве-
лись в долину, собираясь захватить неприятельские пушки.
Но одна из глубоких расщелин, которыми покрыта эта почва, заставила их остановиться под смертоносным огнем: их ряды разомкнулись и неприятельская кавалерия напала на них; они были отброшены к самым садам предместья, тут они остановились и снова сомкнулись; Дюрье, Гиффлинга, Трецель, французы и итальянцы — все принялись отчаянно отстаивать верхние ворота города и русские подались, наконец, и отступили, укрепившись на Калужской дороге, между лесом и Малоярославцем.
Таким образом, восемнадцать тысяч итальянцев и французов, столпившихся в глубине оврага, победили пятьдесят тысяч русских, расположившихся над их головами и имевших все те преимущества, которые дает город, построенный на крутом подъеме.
Тем не менее армия с грустью смотрела на это поле битвы, где пали убитыми и ранеными семь генералов и четыре тысячи французов и итальянцев. Потеря неприятеля не могла утешить нас. Эта потеря не была вдвое больше нашей и их раненые могли быть спасены. Кроме того мы вспоминали, что, находясь в подобном же положении, Петр I жертвовал десятью русскими на каждого шве-
