ность, которая обычно наступаетъ вслѣдъ за продолжительнымъ отдыхомъ. Разстояніе между Москвой и Малоярославцемъ равняется всего ста десяти верстамъ: достаточно было бы четырехъ дней, чтобы пройти его, но наши употребили на этотъ переходъ цѣлыхъ шесть дней. Правда, армія, нагруженная съѣстными припасами и добычей, съ трудомъ подвигалась впередъ, а дороги были топки. Мы были принуждены посвятить цѣлый день переправѣ черезъ Нару и черезъ ея болото, точно такъ же, какъ и поджиданію различныхъ корпусовъ. Кромѣ того, подвигаясь такъ близко отъ непріятеля, нашимъ приходилось тѣсниться, чтобы не подвергнуть нападенію русскихъ нашъ слишкомъ удлиненный флангъ. Какъ бы то ни было, всѣ наши несчастія начались съ этого привала.
Между тѣмъ Императоръ по-прежнему прислушивался; шумъ все возросталъ: «Что это, — битва?» воскликнулъ онъ. Каждый выстрѣлъ терзалъ его, такъ какъ тутъ дѣло шло уже не о побѣдѣ, а о самосохраненіи, и онъ торопилъ Даву, слѣдовавшаго за нимъ, но этотъ маршалъ прибылъ на поле битвы лишь съ наступленіемъ ночи, когда пальба ослабѣвала, когда все уже было рѣшено.
Императоръ видѣлъ конецъ сраженія, но не имѣлъ возможности помочь вице-королю. Шайка тверскихъ казаковъ чуть было не захва-
ность, которая обычно наступает вслед за продолжительным отдыхом. Расстояние между Москвой и Малоярославцем равняется всего ста десяти верстам: достаточно было бы четырех дней, чтобы пройти его, но наши употребили на этот переход целых шесть дней. Правда, армия, нагруженная съестными припасами и добычей, с трудом подвигалась вперед, а дороги были топки. Мы были принуждены посвятить целый день переправе через Нару и через её болото, точно так же, как и поджиданию различных корпусов. Кроме того, подвигаясь так близко от неприятеля, нашим приходилось тесниться, чтобы не подвергнуть нападению русских наш слишком удлиненный фланг. Как бы то ни было, все наши несчастья начались с этого привала.
Между тем император по-прежнему прислушивался; шум всё возрастал: «Что это, — битва?» воскликнул он. Каждый выстрел терзал его, так как тут дело шло уже не о победе, а о самосохранении, и он торопил Даву, следовавшего за ним, но этот маршал прибыл на поле битвы лишь с наступлением ночи, когда пальба ослабевала, когда всё уже было решено.
Император видел конец сражения, но не имел возможности помочь вице-королю. Шайка тверских казаков чуть было не захва-
