зналъ, что эта рана глубока и неизгладима, но потомъ опять воспрянулъ духомъ и сказалъ, что потеря Москвы есть потеря лишь одного города имперіи, частичная жертва для спасенія всей страны. Кутузовъ добавилъ, что, расположившись по всей линіи противъ непріятеля, онъ своими отрядами загораживаетъ ему путь и такимъ образомъ, имѣя возможность слѣдить за всѣми движеніями французовъ и препятствуя имъ получать провіантъ, онъ въ то же самое время пополняетъ свою армію, и прибавилъ, что «16 сентября Наполеонъ будетъ принужденъ покинуть на свое горе завоеванную Москву!»
Говорятъ, что Александръ былъ пораженъ этимъ извѣстіемъ.
Наполеонъ надѣялся на податливость своего противника, и сами русскіе боялись того же. Но царь обманулъ надежды однихъ и разсѣялъ опасенія другихъ. Въ своихъ рѣчахъ онъ выказалъ величіе, равное своему горю, достойное своего несчастья. Обращаясь къ своему народу, онъ восклицалъ: «Не нужно ребяческаго унынія! Поклянемся удвоить мужество и настойчивость! Непріятель въ опустѣлой Москвѣ, какъ въ могилѣ, и не только не имѣетъ силы властвовать, но лишенъ средствъ къ существованію! Вступивъ въ Россію съ тремя стами тысячъ людей всѣхъ народностей, не соединенныхъ ни національнымъ, ни религіознымъ един-
знал, что эта рана глубока и неизгладима, но потом опять воспрянул духом и сказал, что потеря Москвы есть потеря лишь одного города империи, частичная жертва для спасения всей страны. Кутузов добавил, что, расположившись по всей линии против неприятеля, он своими отрядами загораживает ему путь и таким образом, имея возможность следить за всеми движениями французов и препятствуя им получать провиант, он в то же самое время пополняет свою армию, и прибавил, что «16 сентября Наполеон будет принужден покинуть на свое горе завоеванную Москву!»
Говорят, что Александр был поражен этим известием.
Наполеон надеялся на податливость своего противника, и сами русские боялись того же. Но царь обманул надежды одних и рассеял опасения других. В своих речах он выказал величие, равное своему горю, достойное своего несчастья. Обращаясь к своему народу, он восклицал: «Не нужно ребяческого уныния! Поклянемся удвоить мужество и настойчивость! Неприятель в опустелой Москве, как в могиле, и не только не имеет силы властвовать, но лишен средств к существованию! Вступив в Россию с тремястами тысяч людей всех народностей, не соединенных ни национальным, ни религиозным един-
