который мы погружались, не давала намъ возможности видѣть ничего кромѣ ближайшихъ окрестностей. Дивный видъ на Главный Кавказскій хребетъ былъ скрытъ отъ насъ, и такъ какъ на скорое прекращеніе дождя не было никакой надежды, то мы рѣшили начать спускъ. Вознаграждала нѣсколько только картина сосѣднихъ лѣсистыхъ горъ, которыя какъ бы дымились среди облаковъ. Отовсюду изъ сосѣднихъ ущелій бѣлыми клубами поднимались облака и шли на приступъ вершинъ.
Спускъ съ Арабики былъ еще болѣе труденъ, чѣмъ подъемъ; дорога послѣ дождя размокла еще болѣе и сдѣлалась болѣе скользкой. Не желая рисковать своей головой, я предпочелъ итти большую часть дороги пѣшкомъ. Мы безостановочно спускались до поляны, съ которой наканунѣ любовались чуднымъ видомъ на море. Сюда мы пришли въ 5 часовъ дня, и такъ какъ не было надежды засвѣтло добраться до Гагръ, то рѣшили переночевать здѣсь въ пустомъ въ данное время балаганѣ. Этотъ балаганъ принадлежалъ туркамъ, которымъ лѣсничество предоставило право на 200 деревьевъ и которыхъ мы встрѣтили незадолго на пути. Турки изъ поваленныхъ деревьевъ изготовляютъ дранки, которыя затѣмъ и свозятъ внизъ на мулахъ. Не мало такой дранки лежало около балагановъ. Балаганы эти — болѣе легкіе, сколоченные кое-какъ, и если бы не найденный тамъ брезентъ, они не представляли бы для насъ никакой защиты отъ дождя. Кромѣ брезента мы нашли еще мѣшокъ съ кукурузой, которою и подкормили нашихъ лошадей. Одинъ изъ проводниковъ былъ командированъ въ лощину за водой, гдѣ, по указанію турокъ, долженъ быть источникъ, другой занялся лошадьми, а я взялъ на себя разведеніе костра. Напившись чаю и закусивъ остатками нашей провизіи, мы улеглись спать, первоначально всѣ въ одномъ балаганѣ. Но вскорѣ инцидентъ съ лошадьми заставилъ измѣнить диспозицію. Дѣло въ томъ, что, полакомившись кукурузой, лошади рѣшили по собственной иниціативѣ воспользоваться оставшимся запасомъ, и вскорѣ мы услыхали у сосѣдняго балагана фырканье, какой-то шумъ и трескъ: это наши кони добирались до лакомаго блюда. Такъ какъ было полнѣйшее основаніе опасаться, что они объѣдятся кукурузы, а къ тому же ихъ поведеніе грозило цѣлости всего балагана, то одинъ изъ проводниковъ отправился спать въ этотъ балаганъ. Ночь была довольно холодная и сырая, мелкій дождь почти безостановочно барабанилъ по брезенту, и мнѣ не спалось. Чтобы сколько-нибудь убить время, я съ двухъ часовъ до разсвѣта поддерживалъ костеръ около балагана. Утромъ мы долго не могли разыскать своихъ лошадей, которыя ушли за нѣсколько верстъ отъ мѣста ночлега.
Не стану описывать подробно дальнѣйшій ходъ нашего путешествія. Два раза собака выгоняла на нашу дорогу козъ, при чемъ одна коза
который мы погружались, не давала нам возможности видеть ничего кроме ближайших окрестностей. Дивный вид на Главный Кавказский хребет был скрыт от нас, и так как на скорое прекращение дождя не было никакой надежды, то мы решили начать спуск. Вознаграждала несколько только картина соседних лесистых гор, которые как бы дымились среди облаков. Отовсюду из соседних ущелий белыми клубами поднимались облака и шли на приступ вершин.
Спуск с Арабики был еще более труден, чем подъем; дорога после дождя размокла еще более и сделалась более скользкой. Не желая рисковать своей головой, я предпочел идти большую часть дороги пешком. Мы безостановочно спускались до поляны, с которой накануне любовались чудным видом на море. Сюда мы пришли в 5 часов дня, и так как не было надежды засветло добраться до Гагр, то решили переночевать здесь в пустом в данное время балагане. Этот балаган принадлежал туркам, которым лесничество предоставило право на 200 деревьев и которых мы встретили незадолго на пути. Турки из поваленных деревьев изготовляют дранки, которые затем и свозят вниз на мулах. Немало такой дранки лежало около балаганов. Балаганы эти — более легкие, сколоченные кое-как, и если бы не найденный там брезент, они не представляли бы для нас никакой защиты от дождя. Кроме брезента мы нашли еще мешок с кукурузой, которою и подкормили наших лошадей. Один из проводников был командирован в лощину за водой, где, по указанию турок, должен быть источник, другой занялся лошадьми, а я взял на себя разведение костра. Напившись чаю и закусив остатками нашей провизии, мы улеглись спать, первоначально все в одном балагане. Но вскоре инцидент с лошадьми заставил изменить диспозицию. Дело в том, что, полакомившись кукурузой, лошади решили по собственной инициативе воспользоваться оставшимся запасом, и вскоре мы услыхали у соседнего балагана фырканье, какой-то шум и треск: это наши кони добирались до лакомого блюда. Так как было полнейшее основание опасаться, что они объедятся кукурузы, а к тому же их поведение грозило целости всего балагана, то один из проводников отправился спать в этот балаган. Ночь была довольно холодная и сырая, мелкий дождь почти безостановочно барабанил по брезенту, и мне не спалось. Чтобы сколько-нибудь убить время, я с двух часов до рассвета поддерживал костер около балагана. Утром мы долго не могли разыскать своих лошадей, которые ушли за несколько верст от места ночлега.
Не стану описывать подробно дальнейший ход нашего путешествия. Два раза собака выгоняла на нашу дорогу коз, причем одна коза
