его владетельным герцогом Ингерманландским и, по собственным словам Меншикова, отдал ему всю Ингерманландию в вечное владение. Впоследствии размеры этой огромной вотчины были, кажется, уменьшены, и вместо прежнего количества земли, намеренного Меншикову на 20,000 дворов, оставлено ему только на одну тысячу, да на другую тысячу для перевода русских крестьян. Впрочем, как можно судить из показаний самого Меншикова, остальные мызы и деревни в Ингерманландии, с жителями и землями, тогда же были розданы во владение другим, а вместо того предоставлено ему выбрать себе вотчины в других местах, из дворцовых и монастырских имений великороссийских губерний. В Малороссии были ему же пожалованы большие имения, отписанные за измену у Мазепы (См. протоколы тайного совета в Чтениях Общ. Истории и Древн. 1858 года, кн. 3, стр. 41). Все военные сподвижники Петра жалованы были от него малыми и большими деревнями. О размерах образовавшихся таким образом владений можно судить по тому например, что в 1730 году графиня Головкина наследовала от отца своего, князя Ивана Федоровича Ромодановского, более 20,000 душ; а в 1742 году, после князя Алексея Михайловича Черкасского, 70,000 душ.
Размеры пожалований еще увеличились в последующие царствования: после славной победы и выгодного мира, вслед за присоединением к Российской державе новых областей, из покоренного края, нередко и из великороссийских губерний, раздавались деревни генералам и сановникам, участвовавшим в военном или дипломатическом подвиге. Каждое радостное событие при дворе вызывало милости государей к своим любимцам, выражавшиеся между прочим в пожаловании населенных имений[1]. Царствование императрицы Екатерины II, ознаменованное славными победами русского оружия и присоединением новых областей к России, отличается и количеством пожалований в самих больших размерах: населенные имения жаловались по усмотрению государыни, преимущественно из нововозвращенных от
- ↑ Не только деревни, но и города с приписанными к ним селами переходили в частное владение посредством пожалования. В записках о жизни графа Сиверса (Лейпциг. 1857 года, том I, кн. 1) упоминается об одном из подобных случаев. «Великий канцлер Бестужев, пишет автор записок, посреди мира успел укрепить за собой целый город Венден».
