причинъ: тѣ, о которыхъ здѣсь говорится, подвергаются сему отъ болѣзней; другіе сходятъ съ ума отъ сильнаго гнѣва. Сіи при малѣйшей враждѣ громогласно изрыгаютъ другъ на друга всѣ ругательства, которыя никакъ не могутъ быть позволительны въ благоустроенномъ городѣ. Противъ всякаго злословія да будетъ сей простой законъ: никто никого ругать не долженъ. Если кто не согласенъ въ чемъ нибудь съ другимъ; то пусть научитъ и вразумитъ несоглашающагося и прочихъ присутствующихъ, воздерживаясь отъ всякаго злословія. Ибо что бываетъ изъ того, когда разгнѣванные клянутъ другъ друга, и укоризненными названіями обличаютъ въ себѣ женственный нравъ? Отъ словъ, отъ бездѣлицы, въ самомъ дѣлѣ поселяется между ими ненависть и неримиримая вражда. Сказавши слово, угождая самому неблагодарному господину — гнѣву своему, мы питаемъ его всякою злобою; душа наша, сколько нибудь укрощенная воспитаніемъ, опять обращается въ дикое звѣрство; мы живемъ въ ожесточеніи и пожинаемъ горькія плоды своего гнѣва. Въ такихъ случаяхъ намъ обыкновенно случается говорить на своего противника что нибудь смѣшное. Такая привычка рѣдко кого не совращала съ пути благонравія и не погубляла ума его. Почему никто никому не долженъ говорить подоб-
причин: те, о которых здесь говорится, подвергаются сему от болезней; другие сходят с ума от сильного гнева. Сии при малейшей вражде громогласно изрыгают друг на друга все ругательства, которые никак не могут быть позволительны в благоустроенном городе. Против всякого злословия да будет сей простой закон: никто никого ругать не должен. Если кто несогласен в чём-нибудь с другим, то пусть научит и вразумит несоглашающегося и прочих присутствующих, воздерживаясь от всякого злословия. Ибо что бывает из того, когда разгневанные клянут друг друга и укоризненными названиями обличают в себе женственный нрав? От слов, от безделицы, в самом деле, поселяется между ними ненависть и непримиримая вражда. Сказавши слово, угождая самому неблагодарному господину — гневу своему, мы питаем его всякою злобою; душа наша, сколько-нибудь укрощенная воспитанием, опять обращается в дикое зверство; мы живем в ожесточении и пожинаем горькие плоды своего гнева. В таких случаях нам обыкновенно случается говорить на своего противника что-нибудь смешное. Такая привычка редко кого не совращала с пути благонравия и не погубляла ума его. Почему никто никому не должен говорить подоб-
