Аѳ. Еще болѣе мы боимся худой молвы, которая можетъ распространиться на счетъ нашъ, если мы сдѣлаемъ или скажемъ что либо нелѣпое. Сію боязнь мы назовемъ стыдомъ, и кажется вездѣ она называется такъ.
Кл. Такъ.
Аѳ. Вотъ два рода боязни, изъ которыхъ послѣдняя противится впечатлѣнію печали и предметовъ ужасныхъ, а еще болѣе влеченію величайшихъ удовольствій.
Кл. Весьма справедливо.
Аѳ. Не правда ли, что всякой законодатель, всякой добродѣтельный гражданинъ послѣднюю боязнь почитаетъ священною, именуя ее стыдомъ; противную же ей отважность называетъ безстыдствомъ, которое почитаетъ величайшимъ зломъ, какъ въ частности для каждаго, такъ и вообще для всѣхъ.
Кл. Такъ.
Аѳ. Сей страхъ доставляетъ намъ безопасность въ безчисленныхъ случаяхъ; особливо на войнѣ ему мы обязаны и спасеніемъ и побѣдою. Въ самомъ дѣлѣ двѣ причины доставляютъ побѣду: отважность противъ враговъ и страхъ постыдиться предъ друзьями.
Кл. Истинно.
Аф. Еще более мы боимся худой молвы, которая может распространиться насчет нас, если мы сделаем или скажем что-либо нелепое. Сию боязнь мы назовем стыдом, и кажется везде она называется так.
Кл. Так.
Аф. Вот два рода боязни, из которых последняя противится впечатлению печали и предметов ужасных, а еще более влечению величайших удовольствий.
Кл. Весьма справедливо.
Аф. Не правда ли, что всякий законодатель, всякий добродетельный гражданин последнюю боязнь почитает священною, именуя ее стыдом; противную же ей отважность называет бесстыдством, которое почитает величайшим злом, как в частности для каждого, так и вообще для всех.
Кл. Так.
Аф. Сей страх доставляет нам безопасность в бесчисленных случаях; особливо на войне ему мы обязаны и спасением и победою. В самом деле две причины доставляют победу: отважность против врагов и страх постыдиться пред друзьями.
Кл. Истинно.
