Аѳ. Не трудно будетъ также показать, что Боги не менѣе пекутся о малыхъ вещахъ, какъ и о великихъ. Я слышалъ гдѣ-то, и помню нашъ разговоръ, что они какъ совершенные во всѣхъ добродѣтеляхъ, имѣютъ особенное свойство промышлять о всемъ.
Кл. И я ето очень помню.
Аѳ. Теперь вообще разсмотримъ, за какую добродѣтель мы называемъ ихъ благими. Владѣть мудростію и разумомъ мы называемъ добродѣтелію, а противное порокомъ?
Кл. Точно такъ.
Аѳ. Но добродѣтелью также называемъ мужество а малодушіе порокомъ?
Кл. Справедливо.
Аѳ. И при томъ одно изъ сихъ называемъ прекраснымъ, другое постыднымъ.
Кл. Необходимо.
Аѳ. И если есть для насъ маловажныя вещи изъ тѣхъ, кои намъ доставляютъ пользу; то для Боговъ мы ничего не можемъ назвать ни высокимъ, ни маловажнымъ.
Кл. И въ етомъ всякой согласится.
Аѳ. Но нерадѣніе, лѣность и роскошь назовемъ ли мы добродѣтелію души или нѣтъ?
Кл. Какъ ето можно?
Аѳ. Но противнымъ?
Кл. Да.
Аф. Не трудно будет также показать, что боги не менее пекутся о малых вещах, как и о великих. Я слышал где-то и помню наш разговор, что они, как совершенные во всех добродетелях, имеют особенное свойство промышлять о всём.
Кл. И я это очень помню.
Аф. Теперь вообще рассмотрим, за какую добродетель мы называем их благими. Владеть мудростью и разумом мы называем добродетелью, а противное пороком?
Кл. Точно так.
Аф. Но добродетелью также называем мужество, а малодушие — пороком?
Кл. Справедливо.
Аф. И притом одно из сих называем прекрасным, другое — постыдным.
Кл. Необходимо.
Аф. И если есть для нас маловажные вещи из тех, кои нам доставляют пользу, то для богов мы ничего не можем назвать ни высоким, ни маловажным.
Кл. И в этом всякий согласится.
Аф. Но нерадение, леность и роскошь назовем ли мы добродетелью души или нет?
Кл. Как это можно?
Аф. Но противным?
Кл. Да.
