родъ составлялъ особенный законъ, извѣстный подъ именемъ музыкальнаго въ отличіе отъ прочихъ законовъ. По сему раздѣленію музыки никому не позволялось дѣлать произвольныхъ измѣненій одного вида въ другой. Понимать назначеніе каждаго рода, разумно разбирать его и отступающаго отъ правилъ исправлять, тогда не значило свистать. Тогда не слышно было сего нескладнаго крика черни, ни сихъ громкихъ рукоплесканій, показывающихъ одобреніе, кои нынѣ раздаются въ театрѣ. Попечители воспитанія приказывали внимать или въ молчаніи ждать конца. Дѣтямъ, спутникамъ ихъ и многолюдной толпѣ розга блюстительница порядка служила увѣщаніемъ. При такомъ устройствѣ народъ привыкалъ быть подъ властію и не дерзалъ подавать своего суда въ мятежномъ шумѣ. Въ продолженіи времени сами поеты подали поводъ къ немузыкальному злоупотребленію поезіи. Рожденные съ творческимъ геніемъ, они не постигаютъ правильности и назначенія ея; слишкомъ предаются упоенію, и чрезмѣрными удовольствіями разнѣживаютъ чувства, мѣшаютъ слезныя пѣсни съ гимнами, пеаны съ диѳирамвами; на цитрѣ подражаютъ звукамъ флейты; всѣ роды стараются соединить въ одномъ, и въ ослѣпленіи своемъ думаютъ, что музыка не имѣетъ никакой собственной правильности, но достоинст-
род составлял особенный закон, известный под именем музыкального в отличие от прочих законов. По сему разделению музыки никому не позволялось делать произвольных изменений одного вида в другой. Понимать назначение каждого рода, разумно разбирать его и отступающего от правил исправлять, тогда не значило свистать. Тогда не слышно было сего нескладного крика черни, ни сих громких рукоплесканий, показывающих одобрение, кои ныне раздаются в театре. Попечители воспитания приказывали внимать или в молчании ждать конца. Детям, спутникам их и многолюдной толпе розга — блюстительница порядка служила увещанием. При таком устройстве народ привыкал быть под властью и не дерзал подавать своего суда в мятежном шуме. В продолжение времени сами поэты подали повод к немузыкальному злоупотреблению поэзии. Рожденные с творческим гением, они не постигают правильности и назначения её; слишком предаются упоению, и чрезмерными удовольствиями разнеживают чувства, мешают слезные песни с гимнами, пеаны с дифирамбами; на цитре подражают звукам флейты; все роды стараются соединить в одном, и в ослеплении своем думают, что музыка не имеет никакой собственной правильности, но достоинст-
