Немцы в эпоху наибольшего влияния французского языка ввели в обиход немало французских слов, ставших родными и близкими немецкому народу. Эти позаимствования делались сами собой, как результат взаимного культурного влияния и общения. Аналогичные явления можно отметить и в языках других народов. Благодаря обилию иностранной примеси язык нации потерял свою первоначальную сущность. Поэтому по мере пробуждения в народах национального чувства сторонники чистоты принялись за его чистку, заменяя иностранные слова терминами собственного творчества, иногда совершенно ненужными и притом подчас крайне искусственными. Инициаторами этого очищения языка были немцы, в своем националистическом ослеплении дошедшие до утверждения, что «немецкий язык — показатель превосходства немцев над другими народами». За немцами пошли чехи, старательно освободившие свой язык от всего немецкого, причем иногда это освобождение и словотворчество принимали смешной характер, так как ряд новых терминов, созданных чешскими лингвистами, можно было и не создавать, поскольку эти термины уже вошли в интернациональный оборот. О необходимости чистки языка, как результате подъема волны национальной, говорят поляки, сербы. И несомненно, это движение сильное и отчасти здоровое, поскольку очищение языка от иностранных элементов дает возможность проникнуть в источники своего родного языка и в них найти материал для терминологического творчества. Разумеется, и этому вполне законному и целесообразному увлечению есть свои пределы, свои границы, переходить за которые было бы наивно и смешно.
Язык народа развивается и консолидируется в процессе экономической и политической консолидации. Чем позже происходит такая консолидация, чем неблагоприятнее условия для такой консолидации, тем медленнее развивается язык, тем беднее кажется он со стороны тем, кто привык к языку уже политически консолидированных народов. Это необходимо иметь в виду, когда мы говорим о богатстве и бедности языка, красивости и некрасивости, нужности или ненужности сравнительно позднего развития языка. Так, в Италии вплоть до половины ХІХ в. не выработалось единого литературного языка. Писатели пишут на местных наречиях (венецианском, римском). Только после политической консолидации Ита-
