Сначала он терпеливо сносит это, но потом, заручившись поддержкой в Орде, поднимает голову и начинает расправляться с новгородцами иначе: силою садит на новгородский княжеский стол своего сына Василия, тоже изгнанного уже новгородцами, требует сначала казни, а потом смещения прямодушного и честного посадника Анания — любимца меньших новгородских людей, и дает им в посадники своего ставленника Михалку Степановича, человека своекорыстного и коварного; когда Василий вступает в согласие с новгородцами, он является с ратью, выгоняет его в Суздаль, а с его сторонниками, новгородскими боярами, поступает самым бесчеловечным образом: одним обрезает носы, другим выкалывает глаза и т. п.; из личных интересов он наводит на Новгород ханских сборщиков, заботливо охраняет их от новгородцев и хитростями и угрозами заставляет непокоренные еще татарами новгородские области платить хану дань[1].
Каковы вообще были отношения Александра к Новгороду, можно судить по договорной грамоте новгородцев с его братом Ярославом, позванным княжить в Новгород после смерти Александра и по изгнании княжившего там сына его Димитрия.
«А что, княже, брат твой Александр деял насилие в Новгороде, а того ся, княже, отступи», ставит условием эта грамота[2].
Не менее тяжелое впечатление производит и бесконечная борьба Александра с братьями, на которых он не только двигает свою-рать, но приводит и целые полчища татар, опустошающих землю, истребляющих людей и жилища, уводящих пленных и скот, и заливающих кровью страну, казалось бы, родную святому князю.
А его льстивое заискивание у татарских ханов? Его исключительное усердие в обложении и без того уже разоренного русского населения данью в пользу монголов? — Как это мало соответствует даже самым элементарным понятиям о святости.
В церковном житии Александра все эти факты или обходятся молчанием, или получают иную окраску.
Там, разумеется, виноваты «беспокойные и дерзкие новгородцы, оскорбляющие Невского победителя», «кроткого князя-христианина», «глупое властолюбие» его братьев и т. п.[3]
