«Больной этот пришел ко мне в полном отчаянии, — говорил профессор, — он уже знал о своем недуге и заявил, что на меня возлагает последнюю надежду. Я осмотрел его. Все отличительные признаки лепры были налицо. Я, однако, постарался его успокоить, посоветовал уехать в деревню и исключительно для успокоения его прописал ему микстуру из сахара и розовой воды. Через полгода он возвратился ко мне с горячими благодарностями: болезнь исчезла бесследно»[1].
Мудрено ли, что прибегавшие с такою же верою к Феодосию углицкому получали исцеление от малокровия, водянки, рожи и т. п., наука не видит в этом ничего ни чудесного, ни сверхъестественного, да не видели бы и сами исцелившиеся, если бы способны были хотя к самому элементарному критическому анализу, а не принимали на веру все, что говорит им духовенство, преследующее в данном случае свои особые цели.
Чтобы показать, что мог дать подобный анализ, достаточно просмотреть, напр., хотя бы список остальных чудес Феодосия углицкого, будто бы обследованных синодом.
Из 41 исцеления, о которых повествуется в назидание верующим в житии этого угодника, в двенадцати случаях не указана даже болезнь, которою страдали исцелившиеся: «был опасно болен», «была одержима тяжкою болезнью», «страдал невыносимою внутреннею болью», «внезапно заболел», вот и все диагнозы исцеленных недугов.
Спрашивается: что же тут могла обследовать синодская комиссия, когда неизвестен даже род болезни или хотя бы ее симптомы, и как можно было приводить подобные «факты» в доказательство чудотворности угодника?
Но синод, видимо, знал, каковы будут у него читатели, и потому приводил случаи чудес еще более курьезные.
Вот жена предводителя дворянства сообщает об исцелении ее прислуги, которой не знает даже полного имени, а называет просто «Анною».
Вот жена генерала заявляет «о чудесной помощи святителя Феодосия, явленной в судьбе ее несчастного сына», ограничивая этим все свое сообщение.
- ↑ Желающие могут прочитать об этом подробно в протоколах заседаний дерматологического общества.
