присоединить к нему такую своего рода петицию к высшим властям церковным:
«Мы считали бы актом истинного благосмотрительства со стороны церковной власти, если бы она по дознании о деле, предоставила народному усердию к «седящему» (что составляет главную причину усердия) патриарху выражаться пением при его мощах не молебнов ему, а панихид по нем»[1].
Нужно ли прибавлять, что с напечатания этой «петиций» Голубинского прошло уже двадцать лет, а церковные власти и не подумали об исполнении ее, и не далее как в 1922 году в «Православном календаре», изданном с благословения «святейшего Тихона, патриарха московского и всея Руси» под 2/15 мая значится:
«Святителя Афанасия, патриарха цареградского, лубенского».
Впрочем, удивляться этому не приходится: там, где дело касалось политики или материальных интересов, у нашего высшего духовенства и царской власти всегда были свои, особые взгляды, в силу которых понятия истины и справедливости были для них не более как пустыми звуками.
VII.
Говоря о русских святых, нельзя обойти молчанием их мощей и чудес, ибо именно этими последними всегда поддерживалась в простодушных людях вера в святость угодников.
Как известно, русская православная церковь искони учила, что мощи представляют собой сохранившиеся в целости тела угодников, и что эта самая нетленность и служит неоспоримым доказательством их святости.
Такое учение держалось целые столетия и так проникло в народное сознание, что отсутствие мощей сильно понижало значение, угодника в глазах верующих.
«Кой только святой не в теле лежит, тот у них и не свят», отметил еще один из летописцев[2].
Однако, в самое последнее время синоду пришлось внести в это учение весьма существенную поправку, почти в корне изменившую его смысл.
