зации, то это еще не значит, что все остальные дела этого рода совершались помимо нее.
Наоборот, имеются вполне точные указания, что ни одно сопричисление к лику святых не могло состояться без ведома царей или, ранее их, великих князей.
В «Сказании об открытии мощей Антония новгородского» рассказывается, что игумен новгородского Антониева монастыря Кирилл Завидов (1580—1594) обратился к митрополиту новгородскому Александру с просьбой о дозволении открыть мощи основателя своего монастыря.
Митрополит отказал в разрешении до получения распоряжений от царя и патриарха.
«Подобает о таковом великом деле, — сказал он игумену, — поведати самодержавному царю да святейшему патриарху, понеже древний чудотворец бяше, и како повелит о сем самодержавный царь да святейший патриарх».
«Обычай таков бысть, — объясняет по этому поводу составитель «Сказания», — что без царева повеления не смеяху такового великого дела начати»[1].
То же самое подтверждает и грамота архиепископа холмогорского Афанасия от 16 сентября 1691 года, данная на имя архимандрита Соловецкого монастыря Фирса с братиею, ходатайствовавших пред ним о дозволении установить празднование одному из основателей этого монастыря — Герману.
Архиепископ, изъявляя собственное согласие, разъясняет братии, что без воли великих государей с патриархом этого сделать нельзя.
«Не яко уничижая его (Германа) преподобство, но, храня целость святыя церкви догматов (надлежит сделать это), — пишет он, — яко издревле во святой православной вере нашей обыкоша о св. Божиих угодниках предлагатися прежде о житии и чудесех их свидетельства достоверные, по свидетельству ж соблаговоления общего православных монархов и архипастырского составляются им службы и каноны, и тако устрояются праздноватн, без свидетельства же и без благословения государского и святейшего патриарха никакоже сие состоятися и прочно быть может»[2].
