вати и церковною честию и пением, яко сущих чудотворцев, по» чествита и прославит».
Патриарх поручил вологодскому архиепископу Гавриилу освидетельствовать мощи названных угодников и проверить их чудеса и, по получении ответа, послал в Вологду грамоту, в которой между прочим писал:
«Суть же писана неколикая их (Галактиона, Герасима и Игнатия) и чудеса, а правде по приличности мало сходны, и достоверитися совершенно нечим ... Обитающие в монастырех и прочий люди старии сказаша, что чудес явных от сих Галактиона и Герасима никогда не видеша. Над кем же быша якобы целбы от них писаны имяны во граде Вологде и инде, никтоже сыскася на лице.
А о Игнатии како поживе, и где, и что от него бысть, и где он лежит в коем месте, ничтоже писано»[1].
Казалось бы, после получения таких данных вопрос о канонизации этих угодников должен отпасть навсегда, и тем не менее все они причислены к лику святых и им установлено празднование: Герасиму — 3 марта, Игнатию — 19 мая, а Галактиону — 24 сентября[2].
Что церковные иерархи вообще мало считались с проверкою чудес, подтверждается еще и тем тактом, что в некоторых житиях приводились рассказы о чудесных явлениях, списанных из житий других угодников.
Так, в житии Иоасафа каменского (в мире князя Андрея Заозерского) приведен рассказ об исцелении им князя Романа, племянника князя Иосифа Дорогобужского, целиком списанный из жития» князя Феодора ЯрославскогоКлючевский, «Древне-русские жития», стр. 275..
Все это приводит к одному неизбежному выводу: если нужно» было возвести кого-либо во святые, то высшая церковная власть решительно не считалась ни с биографией данного лица, ни со святостью его жизни, ни с наличием и достоверностью чудес при его гробе, и если иногда совершались по ее распоряжению обследования житий и чудотворений будущих угодников, то это было лишь пустою формальностью, которая даже при самых отрицательных результатах исследований не препятствовала канонизации намеченного кандидата.
