Как поверхностны были такие обследования, показывает следующий факт.
В месяцеслове одного церковного устава, написанного в первой половине XVI века и сохраняющегося в настоящее время в синодальной библиотеке, под 25 июня значатся святые:
«Князь муромский Петр, в монашестве Давид, и супруга его Феврония, в монашестве Евфросиния»[1], скончавшиеся в 1228 году.
Но в числе князей муромских ни Петра, ни Февронии в XIII в. не было.
В Лаврентьевской летописи под 1228 годом значится, что в этом году на святой неделе «преставися Давыд (князь) муромский в черньцих и в скиме», и потом, что «того же лета Святослав (Всеволодович, князь Юрьева польского) отпусти княгыню свою по совету, всхотевши ей в монастырь, и даст ей наделок мног . . . (и) иде в Муром к братьи и пострижеся».
В. О. Ключевский предполагает, что в князе Петре, по монашескому имени Давиде, нужно видеть князя Давида летописи, которому, наоборот, монашеское имя было Петр, в Февронии же — не жену, а неизвестную по имени сестру его[2].
Такое предположение весьма правдоподобно, но все же гадательно, и весьма возможно, что почивающие в Муроме угодники, решительно ничего общего с Давидом-Петром и Февронией не имеют.
Спрашивается, в чем же выражалось предканонизационное обследование житий этих святых, если даже личности их точно не установлены?
Впрочем, биографические данныя очень многих из прославленных святых находятся в таком состоянии, что если бы духовные власти и действительно пожелали тщательно обследовать их, то не имели бы к тому положительно никакой возможности.
Когда-то до 1544 года в селение Боровичи, ныне уездный город Новгородской губернии, расположенный на реке Мсте, принесло весной на льдине гроб с останками неизвестного человека, который, явившись во сне некоторым жителям Боровичей, назвал себя Иаковом.
Гроб поставлен был в нарочно устроенную часовню, и началось паломничество к мощам новоявленного угодника, и от них стали, конечно, совершаться «чудеса».
