«строят каменные ограды и палаты, позлащенные узоры с травами многоцветными, украшают себе царские чертоги в келлиах, и покоят себя пианством и брашнами от труждающихся на них поселян»; что они — «иноки, да только не на иноческую добродетель, но на всякую злобу»[1].
Второй говорит, что иноки были заняты только делами житейскими и своими имениями, морили своих бедных крестьян всякими работами и «истязанием тягчайших ростов», а игумены достигали своего сана дарами злата и сребра, приносимыми «народным писарем», и затем проводили жизнь в пьянстве и всяком бесчинии[2].
Летописи и другие исторические документы приводят множество фактов, вполне подтверждающих такую характеристику.
Из посланий митрополита Фотия в Киевопечерский монастырь видно, что там иноки предавались бесчинному пьянству «на поругание всего священства и иночества».
В псковском Святогорском монастыре были черноризцы, которые небрегли о своих монашеских обетах, жили не по чернечески, не повиновались (игумену, не исповедывались и не причащались и, удаляясь из монастыря, возбуждали мирских людей судить игумена и старцев[3].).
В переяславском Горицком монастыре, в начале XVI века, иноки без благословения настоятеля отлучались на торжище, ходили в мирские дома и там пировали и даже ночевали по несколько суток, а в праздники и в свои именины созывали к себе своих родных, друзей, знакомых, с женами и детьми, которые все оставались в их кельях по несколько дней и ночей[4]).
То же наблюдалось и в московском Симоновом монастыре, в Кирилло-белозерском, в тверском Саввином и целом ряде других[5]).
Каковы же были подвижники, выходившие из этой среды, те «праведники», именами которых заполнялись русские святцы?
Типичным представителем их может служить хорошо известный в истории основатель Волоколамского монастыря Иосиф волоцкий, причисленный впоследствии к преподобным.
