Таким образом, кто погребен во Владимирском Успенском соборе под именем Глеба и чествуется, как святой, остается пока исторической загадкой.
Геннадий любимский (23 февраля) канонизован патриархом Иосифом в 1644 году; Григорий и Кассиан авнежские (15 июня) канонизованы митрополитом Макарием с собором 1560—1561 года, а канонизация Григория, пельшемского (30 сентября) состоялась на Макарьевском соборе 1549 года[1].
Из житий этих святых заслуживает внимания только житие последнего угодника, в котором в поучение верующим сделан злобный выпад против нецерковной литературы.
Рассказав, что Григорий сам списывал для обители книги, автор разражается такою сентенциею:
«Это не те книги и книжонки, которых такое множество плодится ныне и из которых нечему перейти в бессмертную душу, кроме пустоты и суеты, кроме пищи, растлевающей и отравляющей богосозданную природу нашу»[2].
Гнев агиографа вполне понятен: книги, обогащающие ум, расширяющие кругозор читателей, были не с руки монашеству и духовенству, для которых полуграмотная, темная паства была удобнее в смысле подчинения, а, стало быть, и выгоднее.
Человека, вкусившего от чаши знания, не поразишь ни святостью ни чертовщиной; его можно увлечь только идеей и примером, а на это наши пастыри духовные всегда были слабоваты.
Включен, конечно, в синодский «Верный месяцеслов» и пресловутый младенец Гавриил, «умученный жидами».
Хотя по тщательным исследованиям Е. Голубинского этот младенец не только никогда не был канонизован, но даже и на месте погребения не считался святым, а только почитаемым усопшим, однако синод не задумался объявить его сопричисленным к лику святых и назначил ему общецерковное празднование 20 апреля[3].
Цель такого явно незакономерного поступка синода вполне понятна: «умученный жидами» младенец был незаменимым орудием
