всем, подобно де тому, аки бы от росного ладону дым, и тогда де он, священник Василий и дьячек Игнатий, сказывали и говорили оному иеромонаху Ионе: исходит де от мощей преподобного благоухание, а он де иеромонах им говорил: исходит де от горна дым, не благоухание»[1].
Разница в этих донесениях станет понятной, если принять во внимание, что Иона с иеродиаконами принадлежал к братии богатейшего Соловецкого монастыря и нимало вследствие этого не был заинтересован открытием нового угодника, для Керетского же священника Василия и дьячка Игнатия появление в их приходе мощей обещало обильные доходы, и надежда на эти будущие блага и побуждала вместо костей видеть целые мощи и исходящий из горна дым принимать за благоухание.
Варлаам печерский (празднование 19 ноября), Варлаам иртышский (б ноября) совершенно не канонизованы; Варлаам шенкурский (19 июня) канонизован в 1631 году митрополитом новгородским Киприаном, Варнава ветлужский (11 июня) сопричислен к лику святых патриархом Иосафом в 1639 году, а Варсонофий тверской (11 апреля и 4 октября) митрополитом казанским Гермогеном, впоследствии патриархом в 1595 году[2].
Биографических сведений о некоторых из этих угодников совершенно нет; жизнеописания же других так скудны историческими фактами и так шаблонны по изложению, что решительно не могут привлечь внимания.
Только в житии Варлаама хутынского случайно сохранилась маленькая, но очень интересная подробность, рисующая нравы тогдашнего монашества.
По сказаниям этого жития Варлаам и после смерти являлся бдительным игуменом своей обители, иногда и очень строгим.
Время от времени он появлялся братии и строго наказывал провинившихся своим жезлом.
Так, казначей Тарасий, живший сперва строго, потом начавший употреблять монастырскую собственность на веселое угощение подобных ему, был жестоко наказан игуменскою палкою и едва выздоровел, принесши покаяние, а веселый собеседник его так и умер расслабленным.
