Шуваев. — Это совершенно другой порядок, это реквизиция.
Председатель. — Какое же участие в испрошении этого закона принимал министр внутренних дел и председатель совета министров?
Шуваев. — Нужно было решить вопрос больше военный относительно этих рабочих в пределах театра войны. Скажем, из Витебской губернии можно было бы в Варшавскую послать. Для того, чтобы прислать, есть реквизиция. Затем, привезти их оттуда — это касалось военного ведомства, и потому порешили, что я должен испросить высочайшее соизволение.
Председатель. — Это порешили где и с кем?
Шуваев. — Штюрмер, я и Куколь-Яснопольский.
Председатель. — Куколь-Яснопольский, как исполняющий обязанности министра внутренних дел?
Шуваев. — По отбыванию воинской повинности.
Председатель. — Штюрмер и вы это решили?
Шуваев. — Да. Доклад был с общего согласия, я давал прочитать.
Председатель. — Вы помните, что была телеграмма Штюрмера, в которой он, без всякого сношения с военным министерством, предписывал принять меры к призыву этих людей? Эти меры и повлекли за собой восстание. В пункте 2-м этого высочайшего повеления совершенно определенно сказано: «Определение возрастов, подлежащих привлечению к работам, и установление подобных правил привлечения к этим работам применительно к порядку, заключающемуся в высочайше утвержденном 3 августа 1914 года положении военного министра, предоставить соглашению министра внутренних дел и военного». Как случилось, что Штюрмер, обязанный согласно этого повеления с вами сговориться и относительно возраста, и относительно порядка исполнения этого повеления, сам дал телеграфное распоряжение о приведении в исполнение этого высочайшего повеления?
Шуваев. — Теперь неудобно говорить. Если бы Штюрмер был жив, я бы свободнее говорил. Послали телеграмму, а потом за нее ухватились.
Председатель. — Т.-е. спохватились, да поздно?
Шуваев. — Да. Вообще по отношению к Штюрмеру я связан.
Председатель. — Во всяком случае, вы потом только узнали об этой телеграмме?
Шуваев. — В следствии это есть.
Председатель. — Генерал, еще последний вопрос. Вам приходилось высказываться или давать объяснения по поводу истории и издания этого повеления перед военно-морской комиссией?
Шуваев. — Приходилось.
Председатель. — Какое же было ваше отношение к изданию этого повеления и какую вы заняли там позицию?
