Председатель. — А второй раз?
Шуваев. — Больше я не был, а для меня загадка, как я попал в военные министры. Могу только сказать, что не мед.
Председатель. — Генерал, скажите, письменно, потом, через секретаря, она вмешивалась в деятельность вашего ведомства, ваших товарищей?
Шуваев. — Видите ли, она писала таким образом: «Оркестр Андреевских балалаечников». В этом оркестре по началу освобождали еще до меня, для поддержания искусства. А при мне, для поддержания дальнейшего искусства, нужно было еще освободить от повинности. Он дает концерты, и деньги с этих концертов идут на поддержание лазаретов имени ее величества, так что, разумеется, их желательно освобождать. Ну, мне подали всеподданнейший доклад; я его перечеркнул и, по-своему, нарубил, что «государыня императрица ходатайствует о том-то». Затем число, и еще: «Представляя вышеизложенное на благоусмотрение вашего императорского величества, почитаю долгом доложить, что освобождение, в подобных случаях, приводит к самым нежелательным последствиям, возбуждает ропот и неудовольствие в армии и населении, а потому не благоугодно ли вашему величеству будет отклонить, как в этом, так и в последующих аналогичных случаях (это, чтобы заручиться), или последует иное постановление?». Ну, оно держалось долго, недели полторы, две, и не скажу, чтобы я не дожидался доклада. Наконец, получаю: «Отклонить». Не нужно говорить, как я был доволен: «отклонить» — значит, и в последующих случаях тоже. Также и производство полковников в генералы. «Ну, что же?» — «Закон есть, вы изволили его утвердить, одобрить». — «Ну как же быть?» — «Ваше величество, воля ваша, а я по долгу присяги должен доложить вам». — «Ну, отклонить». Я пишу секретарю: «Милостивый государь, граф…» не помню его имя, отчества…
Председатель. — Ростовцев?
Шуваев. — Да, — «по докладу его величество ходатайство государыни императрицы изволил отклонить…» и т. д. Нельзя же иначе.
Председатель. — Вы замечали, что, по мере всего этого, нарастало и нерасположение к вам?
Шуваев. — Вот мое выступление в Думе…
Председатель. — В ноябре. Вот, пожалуйста, у нас тоже записан этот вопрос.
Шуваев. — В ноябре. 4 ноября. Вам что угодно, обстоятельства предшествовавшие?
Председатель. — Мне по поводу выступления. Это частный вопрос, который я хотел задать в числе других вопросов, клонившихся к разъяснению того, что вы нашли в министерстве. Какое отношение к делам государства, к Государственной Думе, и вообще, какую политику, за несколько месяцев пребывания вашего у власти,
