Хвостов. — Когда я вошел в совет министров, я увидел там, с одной стороны, мертвого Горемыкина и бывшего в его распоряжении А. А. Хвостова, его правителя канцелярии, с его чиновничьим укладом, который боготворил Горемыкина; с другой стороны, я увидел лиц, с которыми вел тогда борьбу Горемыкин.
Председатель. — Кого вы к ним причисляли?
Хвостов. — Кривошеин, Игнатьев, Поливанов и еще некоторые, постоянно колеблющиеся: князь Шаховской, зависящий от Распутина, Барк, который был проведен, как мне стало ясно, на должность министра финансов Манусом. У меня с Барком были дурные отношения после моей речи о немецком засильи, где я его всячески поносил, и мне казалось, что это человек немецкой складки, который мешал политике.
Председатель. — Вы хотели национализировать капитал, а он стоял на точке зрения интернационального капитала?
Хвостов. — Одним словом, у нас и раньше были дурные отношения в Думе. Таким образом, в совете министров были эти две партии — одна Горемыкин и Хвостов, а другая — Кривошеин и все остальные министры. Потом начался уход министров.
Председатель. — Уход — это не так просто. Позвольте вас просить вернуться к исходной точке. Повидимому, по существу вы вашей программы не развернули, потому что не успели за эти пять месяцев; но вы усиленно боролись с лицами?
Хвостов. — Я успел ее развернуть только в области печати своими интервью и другими действиями, о которых я буду упоминать дальше. Бороться сразу с Горемыкиным было нельзя. Нужно было прежде всего укрепиться в общественном мнении.
Председатель. — И во мнении Распутина?
Хвостов. — Во мнении Распутина укрепляться не нужно было — раз он согласился, что же укрепляться?
Председатель. — То-есть задним числом апробировал; а что вы для этого делали?
Хвостов. — Нужно было несколько раз с ним видеться.
Председатель. — Какую же систему сношений с Распутиным вы установили?
Хвостов. — Я поручил его наблюдение Белецкому и Комиссарову. Белецкий, который относился ко мне враждебно и подкапывался под меня, вел это дело по-своему, но у меня не было своих, кого бы я мог приставить к Распутину.
Председатель. — Вы приставили, в конце концов, г-жу Червинскую, общую знакомую вашу, и Белецкого?
Хвостов. — Это уже в конце концов мне удалось. Я виделся с ним несколько раз — один раз у князя Андроникова, потом один раз на конспиративной квартире.
Председатель. — Значит, была и конспиративная квартира?
