шли у нас с Цабелем, Штакельбергом и Сусловым такие разговоры. Свитский поезд отошел в Царское, в 4 часа ночи 28 февраля, а в Царском — в 5 часов. Назначен Иванов диктатором».
Дубенский.— Это появилось, как слух, в поезде, потому что мы уже тогда ехали. За завтраком кто-то сказал, что Иванов назначен диктатором, чему я не верил: раз он поехал с георгиевским баталионом, он поехал не для карательной экспедиции, а приводить в порядок Петроград. Я не знаю, говорили ли об этом назначении или нет, потому что уже дальше, как вы знаете, идут события отречения, и я потерял всякую связь со ставкой, где можно было подтвердить это назначение.
Председатель. — Разве вам диктатор и назначение диктатором рисуется назначением для мягких мер, а не для грубого, а может быть и кровавого воздействия?
Дубенский. — Я отлично понимаю, что значит диктатор. Конечно, диктатор назначается для того, чтобы привести население и войска к полному подчинению; но Иванов ехал в Петроград для того, чтобы привести в порядок город, он взял с собою небольшое количество войск и, на основании его слов и наших с ним разговоров, я отлично знаю, что он не хотел принимать никаких кровавых мер. Был слух, что он назначен диктатором, но я думаю, что Иванов к этому неспособен. Имейте в виду, что когда он был главнокомандующим юго-западного фронта, он почти никогда не подписывал бумаг о казни.
Председатель. — Он вез с собой выписку из положения о военно-полевых судах?
Дубенский. — Вероятно, было, потому что он так быстро собрался; он с этим вагоном и ездил. У него вагон, как домик. Вероятно, все у него было. Я не знаю, какие у него были намерения, я передаю то, что знаю.
Председатель. — Генерал, скажите, вам не известно содержание этой беседы Фредерикса, Воейкова и государя, в 12 часов ночи, и те советы, которые давали Воейков и Фредерикс?
Дубенский. — Нет, я могу добавить к этому, что в 12 часов пришел взволнованный Штакельберг, который рядом со мною жил, я еще не лег спать, и говорит: «Собирайтесь, сейчас уезжаем в Царское Село и в Петроград. Такие произошли ужасные события, что мы уезжаем». Но он мне не сказал, что говорил с Фредериксом.
Председатель. — Может быть, вы сами продолжите рассказ по памяти, и я вам подскажу по вашему дневнику. Вы выехали из ставки в ночь с понедельника на вторник, с 27-го на 28-е, выехали через Смоленск, Вязьму, Ржев и Лихославль. Вы записали: «По всей дороге тихо, о событиях в Петрограде нет известий. Москва, по словам тех, кто был там 27 февраля вечером, спокойна. Значит, пока, слава богу, вспышка мятежа только в Петрограде. Пора-
