подобное не имею; мысли эти явились у меня под влиянием узнанного уже в крепости. Мне также приходит в голову — не изменник ли Симонович[*] и не был ли таковым Распутин? Подозреваю А. Н. Хвостова, Татищева, кн. Тарханову, Мануйлова (п. 9 настоящего показания), Мануса, Штюрмера, прежде этого не подозревал, а теперь невольно думается, — подозреваю фрейлину Никитину, кн. Андроникова (п. 20 настоящего показания), полковника Рязанова, — хотя положительных тому оснований не имею, также думается, — не знала ли Мануйлова Софья Лунц (п. 11 настоящего показания) и не видалась ли она в Копенгагене с Перреном, или кем другим, причастным к шпионажу, — хотя и это есть лишь предположение, здесь пришедшее мне на мысль.
34. А. И. Гучков считался человеком влиятельным в военной среде и сторонником перемены бывшего государственного строя. Царь особенно его не любил и общение с ним считал предосудительным. За Гучковым департамент полиции следил и о посещавших его лицах велся список. Донесение о посещении его генералом Гурко, полученное через агентуру департамента, было мною представлено царю; с царем же я имел разговор по поводу писем Алексеева к Гучкову и его ответов. Эти факты (письма Алексеева) были известны царю из другого неизвестного мне источника; знал ли он и о посещениях Гурко, не знаю; но царь, помимо департаментских сведений, имел сообщения, что я ранее также замечал. А. И. Гучков, по сведениям департамента полиции, ранее делал собрания военных (на Сергиевской, дом не знаю) и членов Думы; это было до меня, и я докладов царю по этому поводу не делал, но, как я предполагаю из его разговоров о Гучкове, он был в курсе дела.
35. От жандармского генерала Попова, временно командированного мною в распоряжение дворцовой охраны, лежавшей на ген. Гротене (в отсутствии Воейкова, помнится), я слышал, что среди офицеров и солдат стрелков императорской фамилии и, помнится, сводного батальона, стоявших в Царском Селе, существует возбуждение против б. царицы. Это я говорил ген. Воейкову и б. царице; не помню говорил ж я про это царю, но, кажется, говорил.
36. Когда стала предвидеться возможность революционного движения в Петрограде, согласно сведениям департамента полиции, я спросил градоначальника Балка, выработаны ли меры, которые надо принять для сохранения порядка (это было в декабре прошлого года или январе). Эти меры были двух родов: доставка продовольствия (шло через министерство земледелия), как мера предупредительная, и борьба с движением, если оно возникнет, помощью полицейской и военной охраны. Балк мне сказал, чтобы я не беспокоился по этому поводу, что у него на дому происходят сове-
