поблагодарив меня за исполнение ее просьбы, тем не менее, выразила свое неудовольствие на кн. Ширинского-Шихматова, который проявил с первого раза подозрительность к арестанту и в этом направлении все время вел опрос его, тогда как до того опрашивавшие арестанта лица и даже приехавшая с нею в Курск игуменья казанского монастыря сохранили веру в правдивость показания арестанта, данного им под присягой священнику, знавшему его по Сибири. Хотя я, имея при себе протокол последнего опроса, и указывал великой княгине на несоответствие последнего показания арестанта с первоначальным его показанием, тем не менее, великая княгиня просила меня успокоить ее совесть и довести дело до конца, чтобы у нее не осталось в душе сомнения в том, что, быть может, арестант и прав. Поэтому она выразила надежду, что я, держа это дело в секрете, устрою так, чтобы арестант был привезен на то место, которое он укажет, и просила, если я не могу кем-либо другим заменить кн. Ширинского-Шихматова, то дать ему указания, чтобы он был более объективен. Доложив великой княгине весь ход моих предыдущих розысков иконы и указав ей на упомянутое мною выше резюме председателя суда, я добавил, что исполню все ее повеления, и сам первый буду рад, если святая икона будет найдена, но боюсь, что Чайкин в своем показании был правдив, так как из доклада подполк. Прогнаевского, мне сделанного в этот приезд, выяснилось, что все последующие показания, которые давала после кражи иконы воспитанница Чайкина, оказались ложными, в чем она была уличена и созналась подполк. Прогнаевскому, что его розыски иконы среди старообрядцев были бесплодны, почему он, с согласия местного прокурорского надзора, должен их прекратить. Откланявшись великой княгине и заверив ее еще раз в том, что ее желание будет исполнено, я снова пригласил к себе кн. Ширинского-Шихматова и подполк. Прогнаевского, который сделал подробный в моем присутствии доклад князю о ходе всех его расследований и имеющихся у него данных по этому делу.
Опросив еще раз кн. Ширинского-Шихматова подробно о том, что им было предпринято в Курске, и не передавая, конечно, изложенного выше впечатления об его розыскных действиях, вынесенного великой княгиней, а указав на сердечные мотивы, ее высочеством высказанные, я просил их обоих довести до конца это дело и, сохраняя полную объективность, быть осторожными в отношении лиц, окружавших великую княгиню и следивших за каждым розыскным действием. Пред этим же я попросил князя отправиться в Шлиссельбург и лично опросить Чайкина и по поводу его показания, данного на суде, и о своем, вынесенном от этого свидания, впечатлении мне доложить.
Кн. Ширинский-Шихматов был в Шлиссельбурге, видел Чайкина, из молодого, общительного и жизнерадостного человека обра-
