розни среди исполнительной власти и при отсутствии законодательной работы и действительного контроля за работою министров. Верховная власть перестала быть источником жизни и света. Она была в плену у дурных влияний и дурных сил. Движения она не давала. Совет министров имел обветшавших председателей, которые не могли дать направления работам совета. Министры, подчас опытные и энергичные, обратились в искателей и ведомственных стражей. Хорошие начинания некоторых встречали осуждение и сверху, и снизу — и они уходили. Дурное не указывалось, ошибки не ставились на вид, работа не шла; а жизнь летела, она требовала ответа; в меха старые нельзя было влить нового вина. Идеалы правых сводились к созданию живой двигательной силы из единой воли царя. Эти идеалы, в сущности, встречали его симпатии (хотя форм он не нарушил бы). Но строй уже не допускал такого импульса; со стороны монарха получался конфликт с Думою, 87 статья и нарушение прав народных представителей. Дума не могла работать — она критиковала власть, критиковала жестоко, а власть ставила ей в укор отсутствие законодательной работы и, защищаясь, прибегала к перерывам, указывая на то, что критика власти поднимает настроение страны. Получилось так: правительство делает ошибку, Дума другую, правительство — третью и т. д., работы же, столь необходимой в минуты крайности, — власть не давала. Эту работу захватили общественные организации: они стали «за власть», но полного труда, облеченного законом в форму, они дать не могли, и их усилия тоже были не достаточны по условиям дня. Положение угрожало катастрофой: она должна была наступить, как думали некоторые, — после войны, но наступила раньше. Все слои населения были недовольны. Многим казалось, что только деревня богата, но товару в деревню не шло, его не было, и деревня своего хлеба не выпускала. Говорят, даже прятали. Но и деревня без мужей, братьев, сыновей и даже подростков тоже была несчастна. Города голодали, торговля была задавлена, постоянно под страхом реквизиций; в лесном деле, например, убыль определялась на 40% (частной заготовки). Единственного пути к установлению цен — конкуренции — не существовало; товара было мало, цены росли; таксы развили продажу «из-под полы», получилось «мародерство», не как коренная болезнь, а как проявление недостатка производства и товарообмена. Земледельцы, лишенные винокуренья и стесненные твердыми ценами с частым запретом продажи, были очень недовольны. Искусство, литература, ученый труд были под гнетом, рабочих превратили в солдат, солдат — в рабочих. Армия устала, недостатки всего понизили ее дух, а это не ведет к победе, которой тоже не хватало. Духовенство было недовольно: умные архиереи это понимали, а выборный от прихода священник не проходил: б. царь согласился на обеспече-
