подумать о той пользе, которую он может принести России, и поскольку его отказ, в случае предложения ему этого поста лично государем, будет тяжел в эту минуту.
По уходе Наумова я об этом разговоре передал А. Н. Хвостову. Затем из телефонных моих разговоров с А. Н. Наумовым я увидел, что мои упоминания о родине и государе заставили Наумова несколько поколебаться в своем первоначальном решении и что он остается в Петрограде, отложив на некоторое время свой отъезд. Тогда я передал об этом А. Н. Хвостову, высказав предположение, что в этом деле государю, если он пожелает остановить свой выбор на Наумове, придется проявить настойчивость, так как, если государем будет поручено Горемыкину вести переговоры с Наумовым, то, зная того и другого и отношения Наумова к Горемыкину, я уверенности в благоприятном исходе не имел. А, Н. Хвостов сумел и в данном случае заинтересовать государя всеми приведенными мною выше соображениями, и спустя некоторое время после этого назначение Наумова состоялось, при чем отношения Горемыкина к Наумову вылились в официальную форму, а прием, оказанный Наумову государем, был особо милостивым.
По назначении А. Н. Наумова, я несколько облегчил ему сношения с прессой, затем принял участие в налажении, при посредстве д. с. с. Ковалевского, о коем я уже ранее говорил, отношений министерства внутренних дел и местных его органов с ведомством министерства землеустройства и государственных имуществ и его уполномоченными, но к делам управления им министерством землеустройства и государственных имуществ никакого касательства не имел. Свидания наши были редки, мы обменивались только телефонными разговорами, хотя отношения не прерывались, и при уходе А. Н. Наумова, в виду его несогласий с Штюрмером, желавшим даже повредить А. Н. Наумову в хороших отношениях к последнему государя, я оказал ему небольшую услугу; затем мы даже не встречались. Отношений хороших у Наумова с Хвостовым не наладилось.
По тем же побуждениям политики внутреннего успокоения А. Н. Хвостову удалось, путем личного всеподданнейшего доклада, провести дело об улучшении материальной обстановки, в соответствии с положением вел, кн. Николая Николаевича, имени которого не мог слышать Распутин и против которого, под его воздействием, были вооружены не только А. А. Вырубова и государыня, но впоследствии и государь, о чем я в нескольких словах говорил раньше. В силу такого настроения двора, нам было предложено сообщить А. А. Вырубовой все сведения, которые будут получаться о великом князе, в особенности письменные сношения окружающих его высочество лиц.
Хорошо понимая, что если такое желание было высказано нам, то оно также, в проверочных или осведомительных целях, могло быть высказано и ген. Беляеву (так как Поливанову не верили,
