перед ним за свой вопрос, я сам его об этом спросил, и он мне подтвердил это. Конечно, я не позволил себе далее опрашивать его, где именно хранится эта книга, так как г. Бурцев и Мануйлову об этом не сказал и не мог бы, конечно, сказать мне. Это, правда, Бурцев, хотя был знаком с Манасевичем-Мануйловым, но все-таки в своих разговорах, когда партийных дел касалось, он более сведения собирал от других. Он имел свидания с Комиссаровым и генералом Герасимовым. Каждый из них старался, по возможности, обелить себя в прошлом. Тут у него роль была издательская. (Читает.) «Доклад об этом, в форме агентурной записки без подписи, составленный Мануйловым, был мною представлен Хвостову. В будущем г. Хвостов по делу Ржевского уверял А. А. Вырубову, что Ржевского он послал заграницу для скупки именно этой книги; то же он доложил и государю. Кроме этих сведений, Мануйлов дал еще 2—3 записки, которые, с его слов, у меня на Морской, на машинке печатал помощник моего секретаря Крупчанова,[*] о том, что он слышал от Бурцева; но они не имели особого значения, и в памяти у меня содержание не осталось. Хранятся они, после представления Хвостову, в политическом отделе. Что касается двух начальников охранного отделения столичных центров, сведения коих всегда учитывались и министром внутренних дел и департаментом полиции, в виду влияния этих пунктов на жизнь России, то я застал в Петрограде полковника Глобачева, назначенного после моего оставления должности директора департамента полиции, генералом Джунковским, а в Москве — полковника Мартынова, который был назначен по моему представлению (согласно указанию С. Е. Виссарионова) А. А. Макаровым; по переходе полковника Заварзина в Одессу, полковника Глобачева, хотя С. Е. Виссарионов и не считал его подходящим для Петрограда, и на министра А. Н. Хвостова, он, как и на Б. В. Штюрмера (о чем мне говорил генерал Климович) производил впечатление несколько вялого человека, я не только оставил, но, после двух испытаний, отстоял и относился к нему с большим доверием и поддерживал его впоследствии у Протопопова и у А. А. Вырубовой, когда начались против него интриги. При мне он, в изъятии, был награжден раньше времени, по моему ходатайству, чином генерал-майора. В силу этого и чтобы не отрывать его от работы и не нервировать, я ревизии охранного отделения не производил, тем более, что, при последовавшем впоследствии усилении агентуры, даваемые им сведения по Петрограду меня вполне удовлетворяли. Что же касается полковника Мартынова, то я и С. Е. Виссарионов несколько разочаровались в нем впоследствии, как в отношении лично к себе, так и в бледности, с точки зрения департамента, освещения общественной и партийной жизни Москвы, которая тогда текла особенно сильным темпом. Оставляя вопрос отношения его к себе, после оставления должности директора, так как я потом убедился, что
