путного не сделает, полез в это дело, и это будет для него крышка».
Председатель. — Это в разговоре с вами говорил Распутин?
Мануйлов. — Да, теперь я перейду к Распутину.
Председатель. — Нет, скажите, пожалуйста, еще, что говорил Распутин о своем отношении к миру с Германией?
Мануйлов. — Дело в том, что совершенно несправедливо в публике думали, что Распутин стоит за немцев. Это не верно. Он говорил так: «Если бы я был здесь, войны не было бы, я бы не допустил войны, потому что нельзя проливать кровь, когда мы не готовы, но раз уж началась война, надо вести ее до конца, потому что если война — надо вести до конца, потому что если ссора — так ссорьтесь, а полуссора, это — не дело, потому что опять будет ссора». Это у меня даже записано.
Председатель. — Это отношение Распутина к войне, а каково было отношение к войне Штюрмера?
Мануйлов. — Я лично несколько раз спрашивал его, и он всегда избегал говорить относительно этого. Он человек очень хитрый и в высшей степени двуличный.
Председатель. — И очень сдержанный?
Мануйлов. — В высшей степени сдержанный.
Председатель. — Раз вы были в отношениях с Распутиным, вы не знаете, каково было отношение Александры Федоровны к войне, в передаче Распутина?
Мануйлов. — Он говорил, что она стоит страшно за продолжение войны и что про нее говорят неправду, что она стоит за мир; что ей, конечно, тяжело было, были, говорят, моменты, когда она плакала, говоря о том, что брата ее убили или ранили (я не помню); но она всецело стояла за войну. Это он мне много раз говорил искренно, потому что была такая обстановка, что он не врал, — я глубоко убежден в этом. На царя, наоборот, он смотрел так, что царь ненадежный, и царь скорее может уступить, чем она.
Председатель. — Пожалуйста, остановитесь несколько на этом вопросе и постарайтесь вспомнить, что он вам говорил об отношении бывшего императора к войне?
Мануйлов. — Он давал вообще такую характеристику царя, что он врет: «Он тебе перекрестится, будет креститься 10 раз, и соврет. Его слову верить нельзя. Он, — говорит, — меня двадцать тысяч раз обманывал. По одному делу, которое мне нужно было (мне он не сказал по какому делу), я ему сказал: «Ты, парень, перекрестись», и он перекрестился. Я ему сказал: «Ведь ты опять соврешь». Я позвал княжен…»
Председатель. — Дочерей?
Мануйлов. — Да… «Позвал княжен и сказал ему: «Вот ты при них перекрестись», и он при них перекрестился. И тут дей-
