ского, которая и была мною допрошена (я фамилии ее не помню; она жила на Жуковской улице, 45/7, где жил Ржевский). Она подробно рассказала всю эту историю: как он должен был убить, как он пришел от Хвостова; рассказывала, что Хвостов ему сказал, что он должен убить Распутина… Он (Ржевский) пришел страшно взволнованный, не спал всю ночь, не знал, что делать, — должен был назавтра дать окончательный ответ… Одним словом, — все подробности. И протокол был мною передан председателю совета министров.
Иванов. — За подписью Ржевского?
Манасевич-Мануйлов. — За подписью госпожи…
Председатель. — Кто допрашивал эту госпожу?
Манасевич-Мануйлов. — Я и офицер Юденич.
Председатель. — Который арестовал ее?
Манасевич-Мануйлов. — Она не была арестована: просто была допрошена.
Председатель. — Кто этот Юденич?
Манасевич-Мануйлов. — Жандармский офицер при охранном отделении.
Иванов. — Он при Штюрмере был?
Манасевич-Мануйлов. — Нет, при охранном отделении… Затем Хвостов А. Н. страшно был взволнован и обратился ко мне через своего родственника Ивана Хвостова, которого я видел (он был на посылках у него)… Тот приехал ко мне и говорит, что просит непременно Алексей Николаевич повидаться с ним, но не у него, а у графа Татищева. На квартире у графа Татищева, на Миллионной, было мое свидание с А. Н. Хвостовым. Об этом свидании знал Штюрмер…
Председатель. — Вы его предупредили?
Манасевич-Мануйлов. — Да, счел нужным предупредить… Хвостов начал говорить о том, что Ржевский врет, что это не верно… Путался страшно сам в своих показаниях: говорил относительно того, что эти деньги были предназначены для покупки книги… Между тем, книга эта уже вышла давно, что было установлено Бурцевым! Так что вопрос о книге совершенно не шел. (Бурцев эту историю знает, — если вы его спросите…) Затем Хвостов был несколько раз допрошен самим Штюрмером и, как говорил Штюрмер, давал ему очень сбивчивые показания…
Председатель. — Что же, имеется протокол допроса Хвостова?
Манасевич-Мануйлов. — Думаю, нет…
Председатель. — Значит, премьер-министр допрашивает министра внутренних дел о причастности его к приготовлению убийства этого Распутина?
Манасевич-Мануйлов. — Да, да! Вся картина была совершенно ясна…
