которую он дал на предварительном следствии. В этой экспертизе проводилась полная связь между убийством мальчика Ющинского и рядом религиозных верований еврейского народа…
Щегловитов. — Особой секты.
Соколов. — Разве там, в экспертизе Пранайтиса, не приводилось указаний на библию? — Речь шла не о сектантском учении… Разве не выводилась в этой экспертизе возможность ритуальных убийств из самой основы библейского учения?
Щегловитов. — Выводилась.
Соколов. — Разве в обвинительном акте говорилось о Бейлисе, как о члене какой-нибудь секты?… Не считали ли вы, что этот обвинительный акт есть обвинительный акт против религиозных верований миллионов сограждан наших? Не считали ли вы вообще, что этот обвинительный акт позорит честь России, которая создает в XX веке процесс, приличествующий разве только средним векам?
Щегловитов. — Нет.
Соколов. — Документы в экспертизе Пранайтиса и свидетельских показаниях монаха были таковы, что каждый культурный человек, сколько-нибудь близко прикоснувшийся к этому делу, должен был с некоторым ужасом отпрянуть: это совершенно вздорное учение о том, будто иудеи обладают какими-то особенными свойствами телесными, что это особое племя, обладающее иными свойствами, чем все остальные люди, и т. д. Вы не считали нужным, как генерал-прокурор, дать указания, что подобные вещи неправильно попадают в судебное следствие, что обвинительный акт не может опираться на такие данные, что Пранайтис, который говорит такие дикие вещи, вообще не может быть приглашаем в качестве эксперта? Вы к такому решению не пришли?
Щегловитов. — Нет.
Председатель. — Разрешите мне закончить допрос постановкой вопросов еще о двух, трех случаях вашей деятельности… Скажите: в деле Кочубея, при вашем содействии, был нарушен принцип несменяемости?
Щегловитов. — Да, я готов признать, — потому что это один из тех случаев, который я вам вообще первоначально указал, где мне пришлось путем переговоров добиваться известного согласия. Я, как юрист, не могу признать такое согласие вполне добровольным.
Председатель. — Но что же в отношении Кочубея вас заставляло добиваться такого согласия?
Щегловитов. — Совершенно хаотическое положение, которое создалось при нем в тифлисской судебной палате, в межевом ее департаменте.
Председатель. — В котором он председательствовал?
