Председатель. — Меня интересует другая сторона: значит, это рука Бурдукова. Теперь. «Ваше императорское величество, всемилостивейший государь, не имея возможности принести вам в день вашего ангела мои верноподданнические…» (читает.) Это кто писал? (Показывает.)
Протопопов. — Это моя рука. Но это тоже, я думаю, не было послано. Я так не пишу.
Председатель. — Я точно прочел.
Протопопов. — Я стараюсь вспомнить, было ли послано или нет.
Председатель. — Занесите, г. секретарь, что было предъявлено. Письмо это на бланке от управляющего министерством внутренних дел. Будьте добры сказать, кто это писал? (Показывает.)
Протопопов. — Не узнаю этого почерка.
Родичев. — Слова те же самые, что и у Бурдукова.
Протопопов. — Почти те же, но другая рука. Я не помню, г. председатель.
Председатель. — Какие отношения существовали между вами и Бурдуковым?
Протопопов. — Он часто ходил. Мы были в кавалерийском училище. Вероятно, когда-нибудь он был у меня…
Председатель. — Но это не почерк Бурдукова?
Протопопов. — Нет.
Председатель. — Вы давно знакомы с Бурдуковым?
Протопопов. — Я с ним знаком года три.
Председатель. — Вы говорите, вы были с ним в кавалерийском училище?
Протопопов. — Мы однокашники.
Председатель. — Как вы познакомились и по какому поводу?
Протопопов. — Я с ним встретился в Азовско-Донском банке, затем он стал бывать, и так познакомились.
Председатель. — Какое его общественное положение?
Протопопов. — Он был шталмейстером двора.
Председатель. — Это — звание, а что он делал в жизни?
Протопопов. — Я не знаю. Он и коммерческими делами занимается в значительной мере.
Председатель. — Он тоже член какой-нибудь патриотической организации?
Протопопов. — Да, он правый, но не такой безумно правый человек.
Председатель. — Я вернусь немножко назад. Я задал несколько вопросов, но забыл предъявить документ, сюда относящийся, — «2—3 октября. Совет министров — дороговизна» Что же, государь согласился с меньшинством?
Протопопов. — Он хотел мне передать.
Председатель. — А вы в меньшинстве голосовали?
