Протопопов. — Да, Алексей Николаевич.
Председатель. — Ну, а Штюрмера не называл ли он «Стариком»?
Протопопов. — Не помню прозвища, но оно было.
Председатель. — А Белецкого?
Протопопов. — Тоже было, не помню, какое. Но ведь наверху его не знали.
Председатель. — Но Распутин его хорошо знал?
Протопопов. — Да.
Иванов. — С какого момента вы получили это прозвище? С момента назначения министром?
Протопопов. — Не знаю.
Иванов. — И по телефону вас так называли?
Протопопов. — Кто? Никогда.
Иванов. — Распутин.
Протопопов. — Распутин ни единого раза не звонил.
Иванов. — А вы к Распутину звонили?
Протопопов. — Нет, не звонил ни единого раза.
Иванов. — Вырубовой вы называли себя своей фамилией?
Протопопов. — Конечно. Ведь это была приклейка какая-то к человеку, прозвище…
Иванов. — Так что вы всегда под своей фамилией звонили по телефону Вырубовой?
Протопопов. — Всегда.
Председатель. — Когда вы узнали, что и при дворе, очень высоко, как вы говорите, и у Распутина существовал обычай давать прозвища?
Протопопов. — Я не могу сказать, чтобы это было у Распутина, потому что я в кружке Распутина не бывал. Как я вам сказал первый раз, я Распутина видел раз 15–16. Я долго думал, и положительно это так и есть. Вообще моя близость к Распутину в значительной мере преувеличена.
Председатель. — Вы это говорили уже. Но не можете ли вы припомнить, при каких обстоятельствах вам была дана кличка «Калинин»? И когда вы узнали, что вообще существует обычай давать клички?
Протопопов. — Это постепенно так вышло. Постепенно я увидел, что дают разные клички.
Председатель. — Увидели при встречах с кем?
Протопопов. — То с одним, то с другим.
Председатель. — То-есть с кем? С членами государственной думы?
Протопопов. — Нет.
Председатель. — Александр Дмитриевич, отвечайте же прямо. При встречах с кем, у кого?
Протопопов. — У Вырубовой. Сестра была в лазаерте старшая.