вице-директором) до переписки между б. министром Маклаковым и военным министром, по главному управлению военно-учебных заведений. Дело касалось производства в прапорщики Ивана Ивановича Сергеева, несмотря на наличие о нем сведений, препятствовавших этому производству. Мое отношение к этому делу могут подтвердить как сам Сергеев, так и его жена Животова, кажется Наталья Николаевна.
В 1914 или 1915 г. был такой случай в моей служебной деятельности. Однажды в департамент (я тогда был вице-директором) в числе массы бумаг к подписи я остановил свое внимание на ответе о благонадежности одного лица, фамилии коего не помню. Так как мне некогда было рассмотреть всю переписку, подложенную к этой бумаге, то я приказал прислать мне на дом это дело. Вечером я прочитал от доски до доски все дело и увидел, что дело касалось какой-то террористической (кажется) группы, в коей будто бы были замешаны 10—15 человек. В самом конце дела я увидел, что все это предприятие есть плод измышления гнусного провокатора, которого изобличил бывший в то время начальником московского охранного отделения полковник Заварзин, при чем этот провокатор собственноручно записал в протокол, что ранее он врал все об этой группе. Меня привело в ужас, что об упоминаемых в этой переписке лицах могли сообщить неблагоприятные сведения. На следующий же день я об этом доложил бывшему директору Брюн-де-Сент-Ипполиту, а старшему помощнику делопроизводителя П. Н. Шиллеру приказал немедленно сделать соответствующие технические (по регистрационному отделу) отметки, дабы, в случаях запросов, давались благоприятные отзывы о всех лицах, кои упоминаются в этом деле.
Исходатайствовал я у Протопопова право постоянного жительства в Петрограде зубному врачу Лазарю Львовичу Аронсону (Колокольная) независимо от занятия им практикою, а ранее содействовал невыселению из Петрограда по требованию военных властей его семьи во время его отсутствия.
Исполнил я немедленно по телеграфу просьбу члена Государственной Думы М. И. Пападжанова относительно (кажется, я не ошибаюсь) пропуска через границу в Россию турецко-подданных армян. Мое доброжелательное отношение к М. И. Пападжанову вызвало, видимо, то, что я получил от него альбом армянских добровольцев — этот альбом до сих пор хранится у меня.
Особенное внимание я обратил в департаменте на улучшение сыскного (уголовного) дела, а главное личного состава сыскных отделений. Очень просил бы допросить подробно по этому вопросу делопроизводителя А. Ф. Кошко, который должен подробно показать, как я относился к этому делу. В частности укажу, что совер-
