Наумов. — Как сказать, я принял близко к сердцу, так сказать, обиделся за наших инструкторов. Мне показалось, что как будто императрица относилась снисходительно к нашим силам народным. Я хотел доказать, что среди наших сил народных найдутся лица, которые могут быть инструкторами. Мне чувствовалось в тоне императрицы отношение к России — как к провинции мало культурной. Так мне показалось. Я стал доказывать как только мог, но был принят очень холодно.
Смиттен. — В бытность вашу министром произошла перемена верховного командования в армии?
Наумов. — Нет, это было при Кривошеине.
Председатель. — Александр Николаевич, позвольте вас поблагодарить и попросить, когда вы придете домой, справиться с вашей книжкой.
Наумов. — Я просмотрю ее и отмечу красным карандашом то, что представляет интерес.
