Наумов. — Про назначение Бобринского мне сообщил Волконский в Рязани. Это было 23 июля.
Родичев. — Скажите, пожалуйста, вы о том влиянии, следствием которого было назначение Бобринского, ничего не знали?
Наумов. — Нет.
Родичев. — Увольнение Глинки приписывают Бобринскому или другим влияниям?
Наумов. — Я думаю, Бобринскому.
Родичев. — Во главе подписавших запрос стояла чья подпись?
Наумов. — Н. Б. Щербатова, А. Б. Голицына.[*]
Родичев. — Вы не считали запрос направленным против вас? Эта подпись удостоверяет, что это не было враждебно вам?
Наумов. — Нет. Мне создали такую обстановку: говорили — под вас подкапываются, неоднократно мне об этом говорили. Щербатов был у меня и говорил обратное. Интересно то, что некоторые подписавшие приезжали ко мне с сожалением, что они подписались. Все это такая мелочь, которой я никакого значения не придавал. Важно было дело направить, дело спасти. Я считал — хорошо, что они запрос сделали в комиссиях. Я на эти запросы отвечал, со всеми, видимо, умел столковаться. Комиссии эти велись под председательством Коковцева. Когда был разговор в маленьком кабинете 21 июня, Штюрмер говорит: «В комиссиях ведь работали, в комиссии вас выслушали, однако они все-таки хотят в общем собрании». — Это доказывает полное его недомыслие: в комиссии черновая работа, работают не в комиссиях, работает Государственный Совет в общем собрании. Следовательно, если вопрос идет о том, принять или не принять, решает это не комиссия, а общее собрание. Вопрос еще не принят, следовательно, должно общее собрание принять и решить так или иначе; это было страшное недомыслие и страшное насилие надо мной. Я и до сих пор не могу говорить об этом хладнокровно.
Председатель. — Вы считаете ваш вызов государыней 25-го случайным совпадением или о вас докладывал Штюрмер государыне?
Наумов. — Положительно не могу сказать.
Председатель. — Странное совпадение. Первая ваша аудиенция когда была?
Наумов. — Это было в самом начале моего управления министерством. Потом я составил подробный доклад. Это дело застряло в силу того, что меня не принимали. После первого доклада я много работал. Составил новую схему, новую организацию, нужно было, чтобы государыня санкционировала своею подписью состав комиссии, и в результате ждал.
Председатель. — Вы дождались только 25-го, при чем вопросы, которые были вам заданы, повидимому стояли, — если там было записано то, что она спрашивала, — в противоречии с вашей точкой зрения?
