зей никто об этом со мной не говорил, а это были такие лица, которые хотели меня запугать.
Завадский. — Запугать вас?
Наумов. — По моему, запугивать.
Завадский. — Я записал два ваших выражения. Вы сказали, что когда Распутин явился к вам, то вам еще его огромная власть была неизвестна; значит, впоследствии вы убедились?
Наумов. — Да, я убедился.
Завадский. — Какие примеры?
Наумов. — Все то, что случилось в этот день, все это представлялось мне актом простым, естественным, а вокруг этого создавалась такая обстановка, что я сделался каким-то героем. Я увидел тут что-то такое, с чем приходится действительно считаться. Ведь я провинциал, я приезжал сюда лишь на сессии. Слухи были очень упорными, я знал, что он мерзкий человек, но не знал, что он такой силой обладает, я считал, что он избалован обществом, потому что несомненно само общество поставило его на такой пьедестал, с которым все считались.
Завадский. — Больше Распутина вы не видали и никаких дел с ним не имели?
Наумов. — Нет.
Завадский. — Вы говорили, что вам Питирим присылал записки. Какое было содержание этих записок?
Наумов. — «Прошу принять такого-то», «прошу сделать», «прошу исполнить такую-то просьбу». Это было, кажется, раза два-три.
Смиттен. — Вы не можете сказать по поводу этих записок Питирима, — которому конечно было известно, что министры принимают всех лиц, обращающихся к ним, — они не касались предосудительных дел?
Наумов. — Нет, просто — «Прошу принять».
Смиттен. — В виде рекомендации?
Наумов. — Да, в виде рекомендации.
Завадский. — Последний вопрос. Вы сказали со слов генерала Алексеева, что была артиллерийская подготовка из Царского Села?
Наумов. — Так назывались письма государыни императрицы из Царского Села.
Завадский. — Значит, это был намек на письма от Александры Федоровны?
Наумов. — Да, от Александры Федоровны. Надо вам сказать, что за время моей службы министром у меня было два доклада у императрицы. Первый доклад был по поводу знаменитого кустарного комитета, который Кривошеиным был передан и возглавлен императрицей Александрой Федоровной. Она захотела быть во главе кустарного комитета. После Кривошеина попал сырой материал ко мне в распоряжение, и мне нужно было доложить
