в компании максималистов: они устроили это сами, его услуги были уже ненужны…
Председатель. — Теперь перейдем к очень для нас интересной теме о Малиновском. Это — модерн.
Бурцев. — Делом Малиновского я заинтересовался сначала вот по какому поводу. За полгода до того, как он бежал из Государственной Думы… в мае месяце 1914 г., т.-е. значит в январе он был в Париже. Он приехал туда по поручению большевиков.
Председатель. — У вас есть сведения — жив ли он?
Бурцев. — Точных нет, но я думаю, что он находится сейчас в Цюрихе или Женеве. То, что о нем писали, — чепуха.
Председатель. — Давно писали, что он убит на войне…
Бурцев. — А с тех пор я имел сведения, что он жив. Я убежден, что это вернее: я имел о нем сведения. Так вот большевики прислали Малиновского в Париж читать лекцию и защищать программу. Я видел его на реферате. Однажды он приходит ко мне с письмом от Ленина от имени Центрального Комитета, говоря, что он хочет поговорить о борьбе с провокацией, — это было в январе 1914 г. Его интересовала провокация среди эс-эров и эсдеков. Когда я увидел личное письмо Ленина, который стоял во главе большевиков, я стал говорить с Малиновским довольно интимно. Я сказал ему: — «Я дам вам два-три имени агентов в вашей среде: проверьте их. Если будет удачно, я буду говорить дальше, а то революционные организации берут сведения, куда-то записывают, а затем сведения эти пропадают, ничего из этого не выходит». Я глубоко был уверен, что раз он от Ленина, он отнесется честно к этому. Я ему говорю: — «В вашей среде есть провокатор, не опубликованный, человек, который играет активную роль, человек крови, который замешан в историю размена кредитных рублевок, в перевозке оружия. Он находится в Париже. Могу назвать вам его фамилию. Разбирательство его дела у меня в такой стадии, что я не решаюсь опубликовать его фамилию. Несмотря на это, я предупредил одного местного эс-дека — о том, что этот господин — провокатор. Он, по соображениям личного характера (женская история), отправился к одной особе и говорит: — «С кем вы имеете дело? Бурцев говорит, что он провокатор». — Тогда женщина сообщила провокатору о моих обвинениях, тот явился ко мне с негодованием. Я говорю ему: —«Вы — агент департамента полиции, вы — человек крови; но у меня нет данных выступить, и поэтому я не выступаю, а вам предоставляю вызвать меня на суд. Нет такого партийного суда, который бы меня не оправдал. Я знаю, что мне скажут, что я действую добросовестно, у меня достаточно данных; но по своей инициативе вызова на суд я еще не делаю, а пока требую от вас, чтобы вы ни в какие партийные дела не вмешивались». Еще за два года до этого разговора, косвенным путем, я устранил его от одного дела.
