ция, по словам Герасимова, уже напала на след максималистов, которые устроили слежку за Столыпиным на Аптекарском острове, но Герасимов получил от Трусевича, директора департамента полиции, если не ошибаюсь, через Васильева, который был начальником особого отдела, — прямой запрет следить за максималистами: у нас, мол, есть рука, и максималисты нам не страшны. И вот, Герасимов не мог сделать то, что хотел. Максималисты действовали на свободе и в один прекрасный день они подкатили к Столыпину и сделали этот взрыв.
Председатель. — Если не ошибаюсь, вы отметили, что Трусевич действовал через Васильева. Что вас заставляет это утверждать?
Бурцев. — Замечу, что Васильевых несколько: один — директор департамента полиции, другой — начальник особого отдела…[*]
Завадский. — Там есть, кажется, другой Васильев, но именно директор департамента был тот, кто раньше управлял особым отделом.
Бурцев. — Может быть. Я это слышал от Герасимова, он мне говорил, что Трусевич сделал то, что они прозевали Аптекарский остров. И о роли Васильева я слышал от Герасимова.
Председатель. — Герасимов именно так и говорил, что он это распоряжение получил не непосредственно от Трусевича, а от Трусевича через Васильева.
Бурцев. — Я не буду утверждать. Герасимов, кажется, имел доклад непосредственно и у министра и у Трусевича. Сущность заключается в том, что оттуда был приказ не следить, не продолжать слежки.
Председатель. — Дело на Аптекарском острове было когда?
Бурцев. — 12 августа 1906 года, — в самом начале развития деятельности максималистов. С тех пор, в продолжение двух месяцев Трусевич имел постоянно личные свидания с Рысом, думая таким образом обмануть максималистов, а Рыс в это время сознался Климовой, от которой я узнал об этих фактах…
Председатель. — Это каторжанка? Она, кажется, теперь в России?
Бурцев. — Видная максималистка, она участвовала в организации покушения на Аптекарском острове. Ей Рыс сказал: «Делайте, что хотите: я глаза Трусевичу отведу». — А Трусевич говорил Столыпину: — «Не беспокойтесь, я все знаю через Рыса»…
Председатель. — Кто был товарищем министра?
Завадский. — Я думаю, был Макаров.
Бурцев. — Я должен сказать, что потом, кажется, в октябре 1906 г., когда задумано было ограбление на Фонарном переулке, Рыс был уже скомпрометирован в глазах Трусевича, и его могли арестовать не сегодня-завтра. Он хотел уйти в сторону, тем более, что у них был другой провокатор, участвовавший в этом
