Председатель. — А Герасимов был начальником петроградского охранного отделения?
Бурцев. — Да. Азеф был арестован не с специальной целью получить его, а потому, что были какие-то таинственные факты: он попал под наблюдение, что-то подозревали, и он был арестован. Но, когда его привели, филеры заявили Герасимову: «Наш арестован», — дескать: сообщник. И когда Герасимов пришел, он понял, что имеет дело с крупным провокатором.
Председатель. — Кто вам рассказал?
Бурцев. — С одной стороны рассказывал сам Азеф, с другой стороны — Герасимов.
Председатель. — Так позвольте: в то время Азеф и Герасимов еще не знали друг друга?
Бурцев. — Не знали. Азеф был агентом департамента полиции, имел дело с Рачковским. Герасимов же был по охранному отделению, поэтому Герасимов не только не встречался с ним, но и не знал об его деятельности, потому что Герасимов был сравнительно свежий человек. Когда Азеф попал в охранное отделение, Герасимов узнал, что за время дней свободы Азеф, служивший у них, не являлся несколько дней (так часто бывало, что агенты несколько месяцев не появлялись, и он иногда не являлся несколько месяцев). Герасимов поставил ему условия, вернуться к работе, выдать все, что он знает, и действовать под руководством его — Герасимова. Азеф согласился на это в присутствии Рачковского, в конце марта месяца 1906 г. С начала апреля он переходит в исключительное ведение генерала Герасимова. Генерал Герасимов не мог не знать, что он партийный эс-эр, что видный член партии. Через несколько недель происходит покушение на Дубасова в Москве. Члены партии — Сладкопевцев и другие — знали, что организатором этого покушения был Азеф и что он, в момент покушения на Дубасова, был в Москве на Тверской улице: он расставлял бомбистов, он давал указания, по его плану все это делалось.
Председатель. — Это было через несколько недель после того, как он был арестован?
Бурцев. — Да. И после того, как был заключен договор между Герасимовым и им.
Председатель. — Как вы установили дату этого договора?
Бурцев. — В процессе Лопухина было сказано: в марте. Это есть официальный документ. Дальше мне это подтвердили официально Азеф и Герасимов. С Герасимовым, в последний год пребывания моего за границей, я нередко встречался. Первый раз я приехал к нему и спросил: «Вы — генерал Герасимов? Я — Бурцев. Хотите мне давать объяснения? Хотите отвечать на мои вопросы?» — Он был вроде Зубатова, он говорил мне: «Не могу, вы меня погубите. Я получаю пять тысяч пенсии. Меня лишат
