пления из Галиции, т.-е., после полного разгрома русских войск, которые опирались на старый режим, который их не поддерживал, так что в январе 1916 года, повидимому, перед лицом, руководившим Россией, встали более крупные вопросы государственного строительства. Не правда ли?
Штюрмер. — Да.
Председатель. — Вопросы государственного строительства и вопросы политики.
Штюрмер. — У меня не было основания думать, что эти вопросы не в достаточно крепких и надежных руках. Я мог относиться с недоверием к некоторым лицам, я говорил — разве можно обойтись без общественных сил в этом сложном деле.
Председатель. — Тут шел вопрос об ответственном министерстве, не правда ли?
Штюрмер. — Об ответственном министерстве. Да, министерство в том виде, в каком оно было до сих пор. Ответственное министерство — я думал так, что ответственное министерство есть лицо, которое выбирается, и ему представляется право назначать министров и он берет на себя большую ответственность. Тут ничего подобного не было.
Председатель. — Нет, тут были разногласия между центром и страной. Страна требовала ответственного министерства, центр не давал.
Штюрмер. — Совершенно верно.
Председатель. — Как же? В тот момент, когда страна ставит вопрос громадной политической важности, когда страна считает, что громадный очередной политический вопрос на очереди, у вас существует такое отношение к Государственной Думе, т.-е. — посмотрим, чем она будет заниматься, — делом или политикой.
Штюрмер. — Потому, что все было сосредоточено на войне. Была только война, война и война. Что делать, чтобы помогать войне?
Председатель. — А разве для того, чтобы помогать войне не нужно было сменить старую власть?
Штюрмер. — Я недостаточно знал ее недостатки. Я узнал потом уже, когда стал ближе к управлению. У меня установился взгляд к Государственной Думе. Государь меня спросил: «Вы можете взять на себя такое дело?» Я сказал ему: «Ваше императорское величество, я изложил вам свои взгляды на отдельные вопросы, вам судить, гожусь ли я или нет. Я ничего не могу сказать, я одно могу сказать, что если у меня не пойдет дело, то я настолько добросовестный человек, что скажу, что не могу его исполнить».
Председатель. — Разрешите вопрос о программе считать поконченным. У нас вопросов нет. Теперь перейдем к вопросу
