Штюрмер. — Нет, они были поставлены жизнью. Вопрос волостной реформы, который был давно поставлен…
Председатель. — У вас было представление о способе его разрешения?
Штюрмер. — По отдельным вопросам, конечно… Я имел взгляд на волостную реформу… Относительно земства — то же самое, что нужно итти дальше! Потом о мелкой земской единице…
Председатель. — Вы говорите, что давно эти вопросы поставлены на очередь? Но чем ваша программа и ваше отношение к этим вопросам отличались от предыдущего или предыдущих министров?
Штюрмер. — Я этим не занимался… Я занимался постольку, поскольку вопросы проходили в отдельных случаях в Государственном Совете, — на обсуждение отдельных комиссий… Я не изучал их специально. Мне было поручено ими заняться и поставить их во главу угла. Я занимался этим четыре месяца.
Председатель. — А какова была ваша программа, в качестве министра иностранных дел?
Штюрмер. — В качестве министра иностранных дел моя программа была достаточно точно высказана… Во-первых, я ни о чем более не заботился, как о поддержании союзников: с ними бороться… против немцев… Первое, что было основой, — было полное сочувствие и содействие Франции, Англии и частью Италии, которая потом присоединилась… А затем, — внутренняя задача была направлена к тому, чтобы заливы получить и Константинополь!… Я был очень рад, что уже велся разговор между моим предшественником и послами… И все время хлопотал об этом… Это было очень трудно! Сначала Англия оказывала противодействие. Я добился того, чтобы было опубликовано безотлагательно… В особенности, когда начался польский вопрос — когда поляки просили, чтобы им были даны известные права: я настаивал, чтобы сначала русский народ получил и знал, что его ожидает!… Но это — воля государя. — (Русский скажет: — а нам-то что?…) Опубликовать, что есть соглашение с Англией и Францией и что этот союз даст нам в будущем Дарданеллы, Босфор и проливы… Тут я встречал некоторые затруднения. Не могу в подробностях говорить, — но в общем, могу сказать, что сначала Англия согласилась — согласие было дано… Но для меня важно было это обнародовать. И против этого сначала Англия, а потом Франция протестовали до конца октября… И только, когда была составлена моя речь, которую я старался внести это в последних числах октября — наконец, было получено согласие тех и других на то, чтобы это было обнародовано…
Председатель. — Ответьте нам, пожалуйста, на последний вопрос, естественно вытекающий отсюда: вопрос о том, при каких
