Родичев. — Вы знали, кто такой Штюрмер?
Протопопов. — Нет, плохо.
Родичев. — Вы знали его роль при Питириме?
Протопопов. — Чуть-чуть, я его очень мало знал.
Родичев. — Когда вы ступали[*] в министерство, а вы вступили через Штюрмера, вы выяснили, какова его программа?
Протопопов. — Нет, не выяснял.
Родичев. — Но вы репортерам, вас интервьюировавшим, сказали, что были согласны с этой программой.
Протопопов. — Это я сделал громаднейшую глупость.
Родичев. — Вы, значит, вступали в министерство без программы?
Протопопов. — Я говорил, что раз это объединенное министерство, я не имею права высказываться.
Родичев. — Вы знали, что вас объединяет?
Протопопов. — Нет. Федор Измайлович, я знаю, вы меня сейчас загоните в угол, и я безусловно уступаю вам. То, что я пошел в министерство, было более, чем ошибка, это было несчастье.
Родичев. — Скажите, когда вы вернулись из-за границы, вы были у государыни и посетили ее раньше, чем государя?
Протопопов. — Этого я не помню.
Родичев. — Это имеет большое значение, потому что вы были назначены через Распутина Штюрмером, может быть, через императрицу?
Протопопов. — Помнится, что я был у императрицы, когда я был министром, а до назначения я не был.
Председатель. — Какая беседа произошла между вами и государыней?
Протопопов. — Ничего особенного. Совершенно спокойная тема.
Председатель. — Я говорю о государственном содержании.
Протопопов. — Мы очень мало трогали эту тему. Она была очень образованный человек, с ней было очень интересно говорить, например, о физиократах.
Родичев. — Вы рассчитывали, что будете опираться на общественное мнение страны? Как вы согласовали совместную деятельность со Штюрмером и надежду опираться на доверие страны?
Протопопов. — Я прямо скажу, что в ту минуту, когда я принял министерство, у меня было честолюбие, которое бегало и прыгало, значит, я сделал непродуманно и несознательно; если бы я сделал это продуманно и сознательно, или поговорил бы с людьми, которые относятся дружелюбно и спокойно, может быть, ничего бы не было.
Родичев. — После 1 ноября, как могли вы отнестись спокойно к тому обстоятельству, что Штюрмер, на брошенное ему в лицо
