Протопопов. — Как, в вашем министерстве? У меня не было контр-разведки.
Председатель. — Нет, кто был при вас в Военном Министерстве во главе контр-разведки?
Протопопов. — Батюшин. Он от Ставки зависел, он имел большой вес.
Председатель. — Через кого он имел вес?
Протопопов. — Я думаю, через Алексеева.
Председатель. — Это ваше предположение?
Протопопов. — Мое предположение.
Председатель. — Вначале вы сказали, что о вашем назначении вам позвонил Штюрмер.
Протопопов. — Т.-е. он не позвонил, а позвал к себе и сказал мне, что государь меня предложил…
Председатель. — Когда это было? Незадолго до вашего назначения?
Протопопов. — Да.
Председатель. — Когда вы сблизились с Распутиным?
Протопопов. — Никакой близости у меня с ним не было.
Председатель. — Когда вы начали с ним встречаться?
Протопопов. — Я его впервые увидел, когда я лежал больной у Бадмаева. Бадмаев привел его ко мне. Это было на мызе в Спасском[*].
Председатель. — Когда это было?
Протопопов. — Три года тому назад. Я был страшно болен, у меня был миэлит и неврастения.
Председатель. — Затем дальше?
Протопопов. — Я его первый раз тогда увидел. Вообще я его видел в жизни раз 15—16. Я это вспомнил, сидя в своей камере, и записал себе; да, приблизительно 15—16 раз я его видел всего-навсего.
Председатель. — Какие были за эти встречи между вами разговоры, касающиеся дел государственной важности?
Протопопов. — С ним говорить систематически нельзя было. У него бывали мысли верные, а иной раз совершенно чепуховые, совершенно вздорные. У него была характеристика людей, он людей мало видел, но довольно метко определял. Это свойство у него было; потом, зло не говорил про людей, это мне нравилось.
Председатель. — Нам хотелось бы знать, что он говорил в отношении своих связей к Царскому Селу, в отношении своих влияний.
Протопопов. — Он к этому относился так, что не скрывал своей близости совершенно. Он звал царя «папой», царицу «мамой». Видно было, что он был, как я раньше сказал, челядинец, близкий человек.
