и защищайте нас, работников самой этой комиссии, в случае нападок в этом отношении на нас, защищайте, если даже дружественный нам человек будет говорить, что в своей работе мы допускаем какие-либо натяжки закона, что, будто бы, все эти деяния старого режима таковы, что не укладываются в рамки той или другой статьи русского уголовного кодекса. Это совершенно неверно, мы принципиально воздерживаемся от каких бы то ни было натяжек, довольно было натяжек в старом режиме. Мы — работники в пределах поставленной нам задачи. Мы хотим, чтобы от того упрека, который столь заслужили люди, работавшие в старое время по политическим процессам, мы были свободны, и поэтому мы принципиально не допускаем в этом отношении никаких натяжек и берем только то, что является бесспорным. Мы в этом видим ваше достоинство, которое мы призваны охранять. Я скажу вам о результатах нашей работы сперва, потом о тех методах, которые мы избрали, и потом о том, в чем может выразиться ваша помощь нашей работе на местах.
Одним из выводов нашей комиссии является следующий вывод. Вы знаете, что моментом революции мы представляем себе тот момент, когда народ вырвал у представителя верховной власти власть, им себе присвоенную. И вот какое интересное наблюдение вы можете вывести из материалов нашей комиссии. Оказывается, что верховная власть в последние месяцы существования старого режима сама постепенно делегировала частички своих верховных прав в руки министров или высших своих служащих. Позвольте мне ярким примером иллюстрировать это положение. Вы знаете, что в случае роспуска Государственной Думы и Государственного Совета — в последние месяцы и годы старого режима они были особенно часты — мы все в стране думали — и так должны были бы думать все, которые желали бы мыслить по старой формуле конституционного строя, — мы думали, что в борьбе народа, хотя бы несовершенных его представителей — Государственной Думы, — с министерством выступает представитель верховной власти, берет сторону своего министерства и распускает Государственную Думу. По крайней мере мы повсюду, на всем протяжении России, читали телеграммы, подписанные Николаем II, — этими телеграммами распускалась Государственная Дума. Мы думали, что этот носитель верховной власти выступает в этом отношении против Государственной Думы. Ничуть не бывало. Оказывается, что еще до того момента, каждый раз за последние годы — такова была практика, как только начала существовать Государственная Дума — еще до ее функционирования в ту или иную сессию министры старого режима уже озабочивались получить подписи царя, под текстом незаполненным, на бланках, которыми этим министрам предоставлялось право распустить Государственную Думу. Таков и был момент последнего и рокового
